Происхождение

Священник поспешил по Красному рукаву, намереваясь совершить свое первое крещение за последние двадцать лет. Баб, прочитав Библию, которую он ему одолжил, решил стать католиком.

Помимо принятия первого причастия, Баб с нетерпением ждал и других: второго причастия, покаяния, и третьего причастия, евхаристии, принятия Тела и Крови Христовых в Святых Дарах.

Мир скоро изменится, Трист знал это наверняка. Баб откроет новую эру религиозного пробуждения. Его послание о божественности Христа дойдет до всех уголков земли. Сомневающихся больше не будет. Даже самые упрямые противники веры отступят. Убеждение рабби Шотцена в том, что Иисус никогда не был Мессией, вскоре будет опровергнуто. Все народы обратятся к единому истинному Богу, и поклянутся в верности ему. И когда это произойдет, лев возляжет с ягненком, и наступит всеобщий мир, хвала Христу.

Трист оделся по случаю. Поверх зеленой рясы и римского воротника священник надел белый стихарь и нарамник, посох и белую мантию длиной до пола. Гордость, конечно, была грехом, но Тристу нравилось носить полное христианское литургическое облачение. Это давало ему почувствовать себя святым.

Он вошел в Красную 14, воодушевленно улыбаясь.

- Добрый день, Баб.

- Отеееец.

Демон сидел в центре вольера в странной позе лотоса – странной, потому что колени сгибались назад, а не вперед.

Он выглядел умиротворенным.

- Ты уже выбрал христианское имя? - спросил Трист.

- Лююююцифер Михаиииил, - ответил Баб.

Трист буквально сиял в предвкушении таинства крещения.

- Это честь для меня. Люцифер Михаил. Меня назвали в честь архангела Михаила. Ты знал его?

- Неееет.

- Расскажи мне о Боге еще раз, - попросил Трист.

Он чувствовал себя ребенком, который никогда не устает от своей любимой сказки на ночь.

- Боооог - это чистая блаааажь. Он наблюдает за наааами прямо сейчас. Он любит тебяяяя.

Трист закрыл глаза, пытаясь представить себя в присутствии Бога. Это звучало слишком прекрасно, и он бы все отдал за такое блаженство.

- Тогда давай спасем твою душу, - сказал священник, - чтобы ты снова мог быть с Богом на небесах.

Отец Трист похлопал по сумке, которую принес. В нем лежали два экземпляра Missale Romanum - латинской мессы. Баб должен прочесть молитвы. В сумке также лежали пузырек со святой водой, чаша, облатка с оттиснутым на ней крестом и маленькая бутылочка красного вина.

- Мы отслужим мессу, - сказал Трист. - Ты будешь крещен, получишь Покаяние и, наконец, примешь Тело и Кровь Христа.

- Через перегороооодку? - спросил Баб.

Священник покачал головой.

- Я зайду к тебе в вольер.

Существо раздвинуло ноги и встало. Оно медленно подошло к плексигласу.

- Разве ты не боишшшшься? – прошептал Баб.

- Конечно, нет, Баб. У меня нет причин для этого.

Отец Трист без страха подошел к люку. Он открыл маленькую дверцу с уверенностью в своей вере.

Большая ошибка.

Баб ждал его. Он схватил священника и прижал его к внутренней стене вольера, на высоте пяти футов от пола.

- Что ты делаешь? - спросил священник, скорее удивленный, чем испуганный.

Баб ухмыльнулся, оскалив зубастую пасть.

- Открой двеееерь, - приказал демон.

- Это не путь к спасению, - сказал Трист. - Эта дверь - не та дверь, о которой тебе нужно беспокоиться. Дверь в рай - это...

- Ш-ш-ш-ш, - Баб прижал ко рту Триста коготь. - Хватит говорить о небесаааах, Боге и Иисусе. Я встретил Иисуса, священник, но не в пустынееее. Я встретил его в доме шлююююх. Он был толстый и ууууууууууууродливый.

- Ложь, - голос Триста был едва слышным шепотом. Он не мог осознать происходящее. - Богохульство.

- Шлюхи не хотели его трогаааать. Ему пришлось доплатиииить. Но он хотя бы не умер девственником... как тыыыыы.

Реальность обмана ошеломила Триста. Его друг, рабби Шотцен, все это время был прав. В своем стремлении к доказательствам он отказался от веры.

На этот раз прозрение пришло слишком поздно. Он был глупцом, думая, что сможет изменить дьявола.

Но он был не настолько глуп, чтобы слушать его ложь.

- Я... отрекаюсь от тебя, Сатана.

- Откроооой дверь.

Баб прочертил перевернутый крест на левой щеке Триста когтем, и тот вырисовался кровью из царапин. Трист был в ужасе, но не дрогнул.

- Позволь мнееее причастить тебяяяя, святой отец. - Баб рассмеялся. - Hoc est enim corpus meum!

Возьми и съешь это, ибо это мое тело.

Баб вонзил коготь себе в грудь мышцу и сковырнул с себя немного плоти. Рана мгновенно затянулась.

Трист попытался отвернуть голову, но Баб затолкал сырое мясо ему в рот. Оно было теплым и пахло разложением, и казалось, что извивается у него во рту, словно живое.

Священника вырвало на его облачение.

- Откроооооооооой двеееееерь.

- Никогда, - прошипел Трист. - Я не служить дьяволу.

- Христосссс умер в мууууках, - сказал Баб.

Баб наклонился к лицу священника. Трист почувствовал запах его прелого дыхания и увидел, что в его зубах застряли лохмотья овечьей шерсти.

- Господь - пастырь мой, - начал Трист читать молитву, - я не буду нуждаться.

- Вот и бооооль.