Происхождение

"Я, право, никак не ожидал, что у моей книги окажется столько недоброжелателей! - воскликнул, обращаясь к Эмме, Чарлз. - Причем все нападки скорее теологического, чем научного, характера. Этого следовало ожидать. Впрочем, и от друзей мне тоже досталось. Аса Грей пишет, что наименее удались в книге попытки объяснить естественным отбором эволюцию отдельных органов, образование глаза, уха. Даже Гукер говорит, что естественный отбор - мой любимый конек и что уж слишком резко я его погоняю".

Впрочем, Гукер выступил с объяснительной статьей в "Дневнике садовода". Тот же Аса Грей сначала расхвалил книгу в "Американском журнале науки и искусств", а потом написал обстоятельный, но весьма колкий отзыв для лондонской "Тайме", затем последовала публикация в "Журнале Макмиллана". Томас Уолластон весьма нелестно написал о книге в "Анналах естественной истории", искусно, но предвзято истолковав выводы Чарлза. Самюэль Хотон, некогда расправившийся с работой Дарвина и Уоллеса в "Журнале Линнеевского общества", выступил с резкой критикой книги в "Записках Дублинского естественноисто-рического общества". Совершенно нежданно о книге высоко отозвался "Английский пастырь", хотя автор очень уж заносчиво отнесся к теории естественного отбора. А в противовес этому престарелый Дж. Э. Грей, крупный зоолог, работавший в Британском музее, писал: "Вы лишь повторили теорию Ламарка, с ней Лайель и иже с ним не могут смириться уже двадцать лет. Но стоило Вам, именно Вам, слово в слово высказать те же взгляды, и в лагере Лайеля их приняли. Смехотворное непостоянство!"

И книгу, и самого автора проклинали и предавали анафеме все проповедники, начиная с севера - в Глазго, кончая югом - в Плимуте. Он прославился едва ли не в одночасье, хотя слава приносила не только лавры, но и тернии, По всей Великобритании шли яростные споры, причем зачастую спорщики и в глаза не видели самой книги. Чарлз получил восторженное письмо от именитого священника и литератора Чарлза Кингсли, только что назначенного духовником королевы Виктории:

"Дорогой сэр!

Позвольте поблагодарить Вас за присланную книгу - такой чести я не ждал. Из всех ныне здравствующих естествоиспытателей Вы для такого натуралиста, как я, непререкаемый авторитет и учитель, и подарок Ваш подвигнет меня на более тщательные наблюдения и неспешные выводы.

...Благоговею и трепещу перед каждой страницей: столь велик вес многочисленных фактов и Вашего имени, да и чутье подсказывает, что, окажись Вы правы, мне впору отказаться почти от всего, во что я верил и о чем писал в своих работах. Впрочем, не мне судить. Да будет истин бог, а все смертные - лживы. Да познаем мы сущее, отважимся пойти по коварному пути споров и сомнений, минуем все топи и преграды. Вдруг и случится нам узреть его..."

Дарвина поддержал также каноник Броди Иннес из Дауна, оставшийся верным другу; настроен он был хоть и мрачно, но воинственно. Он отклонил всякие попытки прихожан вызвать споры вокруг книги. Иннес навестил Чарлза в Даун-Хаусе и после легкого ужина за бокалом вина рассказал:

- Еще до знакомства с вами, мистер Дарвин, я публично высказывал мнение, что естественная история, геология и вся наука в целом не должна в своем поиске опираться на Библию, что природа и религия идут параллельно, нигде не сталкиваясь.

Чарлз согласно кивнул и протянул Иннесу оскорбительный памфлет какого-то церковника. Тот лишь рассмеялся, прочитав выдвинутые обвинения, однако, взглянув на Чарлза, осекся.

- Неужели, мистер Дарвин, вы огорчились?

- Весьма. Я никогда не позволял себе нападок на церковь и священников. Почему ж они поносят меня?

- Боятся. Вдруг из-за вашей книги лишатся своих теплых местечек в приходах.

Когда Чарлз дал волю своему негодованию в присутствии Гексли, тот попытался утешить:

- Да вы только-посмотрите, сколько пишут о "Происхождении"! И всякая, даже самая злопыхательская, статья влечет новые и новые споры.

Чарлз прожил бы и без такой популярности.

Ветры критики круто меняли направление: то нагоняли грозовые тучи, то стихали, и выглядывало солнце, то вновь налетал ураган - так же непредсказуемо менялась погода, когда Чарлз путешествовал на "Бигле". От качки по теологическим и научным волнам его уже мутило. Как не хватало ему сейчас уединенной каюты с картами и гамака - лежишь в нем растянувшись, жуешь изюм или галеты, а корабль то вздымается, то опускается на волнах.

Книга уже переводилась на французский и немецкий - Чарлз безмерно радовался. У американского издателя Эпплтона первое издание расходилось быстро: он выпустил две с половиной тысячи экземпляров, в два раза больше, чем Джон Мэррей.