Происхождение альтруизма и добродетели. От инстинктов к сотрудничеству

Именно обычай делиться пищей с окружающими дает мужчинам возможность охотиться. В противном случае люди бы этого не делали, ибо тогда не могли бы получать достаточное количество калорий. Во многих тропических обществах охотников-собирателей количество калорий, получаемое в результате собирательства, превышает получаемое в результате охоты. Выходит, первое выгоднее второго. Однако охота и мясо настолько дороги сердцу мужчины, что создается неверное впечатление об их важности как об источнике калорий. Добыча мяса — охота — считается основной задачей мужчины даже в тех обществах, где он посвящает много времени собирательству.

В одном районе Уганды тощая курица стоит столько же, сколько куча бананов, собранных за четыре дня⁸⁹.

В прошлом веке считалось, что гуйя — птица, обитавшая исключительно в Новой Зеландии — умирает от горя, если гибнет ее супруг. Мы никогда не узнаем, правда это или вымысел (вид вымер к 1907 году). Но нам точно известно, что гуйям, как и людям, было свойственно разделение труда. Самцы обладали коротким сильным клювом, которым в поисках насекомых раздалбливали прогнившую древесину, а самки — загнутым, длинным и тонким, с помощью которого исследовали расщелины. Они выискивали и добывали еду в уникальном, кооперативном партнерстве. У них, как и у нас, разделение труда определялось браком.

Как и у гуйи, у людей, возможно, тоже развились определенные особенности тела и психики, максимально удовлетворяющие различному образу жизни двух полов. Охота и собирательство вполне могли наложить на нас соответствующие отпечатки. Мужчины от природы бросают предметы лучше женщин. Кроме того, в среднем, они более плотоядны (женщины примерно в два раза чаще становятся вегетарианками — причем этот разрыв, если уж на то пошло, постепенно увеличивается) и частым перекусам обычно предпочитают редкую, но плотную еду. Скорее всего, это черты охотничьего образа жизни. Мужчины лучше женщин читают карты, быстрее находят выход из лабиринта и обладают более выраженными способностями к решению пространственных задач (в частности, к мысленному вращению предметов). Именно эти навыки нужны охотнику, чтобы сделать некий предмет, бросить его в животное и затем найти дорогу домой. И в западных обществах охота — исключительно мужское занятие. Женщины более склонны к вербальному типу мышления, они наблюдательны, щепетильны и прилежны — эти навыки подходят собирательству.

Кстати, любители стереотипов найдут здесь уйму материала, но ни одного упоминания о месте женщины в доме. И мужчины, и женщины вышли на работу в плейстоцене, первые стали заниматься охотой, вторые — собирательством. Ни один из этих видов деятельности даже близко не может сравниться с хождением в офис и отвечанием на телефонные звонки весь день напролет. Оба пола не приспособлены к этому в равной степени.

Обезьяны-эгалитаристы

Несмотря на то что история о половом сотрудничестве весьма и весьма интригующа, она не является наиболее важным следствием обычая делиться едой. То, что муж отдает жене мертвого кролика, а она ему ежевику, в общем-то, мало удивительного. Семья — это единство, основанное на кооперации и скрепленное у людей — да и у многих других видов — генетическим непотизмом. Оба супруга генетически заинтересованы в своих детях: как и у муравьев или пчел, это является основной причиной их сотрудничества. Разделение труда при добыче пищи — лишь один из его вариантов.

Но вот в чем загвоздка: люди делятся едой не только со своими супругами и детьми. Они приглашают на ужин не связанных с ними кровными узами друзей, обедают с партнерами по бизнесу (а порой даже с конкурентами). Они делятся пищей если не всегда и не со всеми, то точно с гораздо большей щедростью, чем сексуальными услугами. Если дележ пищи сыграл решающую роль в развитии тесной связи между мужем и женой, мог ли он оказать влияние на развитие человеческого общества в целом? Иными словами, похожа ли добродетель на коробку конфет, коими волен угощаться каждый?