В конце русского издания книги Ж.-П. Вернана помещено послесловие проф. Ф. X. Кессиди, в котором рассматривается круг проблем, связанных с генезисом теоретической мысли у греков.
Москва, ноябрь, 1987 г. А. П. Юшкевич
Предисловие к русскому изданию
Эта книга увидела свет двадцать пять лет назад. Она была сделана по заказу редактора серии "Мифы и религии" Ж. Дюмезиля, выпускаемой издательством "Presses Universitaires de France". Сам Ж. Дюмезиль опубликовал в этой серии работы "Боги германцев" [6]
[7] и "Боги индоевропейцев" [8]. В тот же год, что и предлагаемая вниманию читателя книга, в ней вышла книга К. Леви-Стросса "Тотемизм сегодня" [9]. Все тома серии должны были удовлетворять определенным требованиям, в частности, быть небольшими по объему (в пределах 130 страниц) и доступными широкому читателю. Задача автора состояла в том, чтобы сжато представить собственную трактовку того или иного спорного вопроса или проблемы, не прибегая при этом ни к обширному аппарату примечаний, ни к демонстрации своей эрудиции.Решиться на подобное предприятие в области, которую мне было предложено исследовать, представлялось несколько опрометчивым. Это означало не что иное как в нескольких главах изложить процесс возникновения греческой мысли, иначе говоря, нарисовать картину интеллектуальных сдвигов, происшедших между XII в. до н.э. (с крушения микенского царства) и V в. до н.э. (до времени расцвета такого города, как Афины), обозрев таким образом 700-летний временной период, большая часть которого - с XII по VIII вв. - приходится на так называемые "темные века". Название последних связано с исчезновением практики письма, следствием чего явилось отсутствие в руках ученых, исследующих этот период истории, каких-либо письменных свидетельств или текстов.
Иначе говоря, при изучении столь длительного временного периода было невозможно прибегнуть к методам, применявшимся историками или археологами, которые при желании могут мобилизовать все ресурсы своих дисциплин. Я попытался воспроизвести основные черты эволюции от микенского царства до демократического полиса и от заката мифа до возникновения рационального мышления в форме обычного очерка, целью которого было не положить конец дискуссии по этой проблематике, как бы подводя ее итоги, а, напротив, направить ее по новому пути. Я предложил общую интерпретацию той интеллектуальной революции, которая, с моей точки зрения, в целом согласовывалась с основными фактическими данными, имеющимися на сегодня в нашем распоряжении.
Итак, я должен был решить вопрос: каково начало западной мысли? Каковы ее истоки в греческом мире? Мне представлялось, что новый тип мышления, приведший к возникновению в начале VI в. до н.э. в греческой колонии Милет (Малая Азия) философии и науки, основан на трех принципах.
Во-первых, образовалась новая область мышления, внешняя но отношению к религии и чуждая ей. Возникновение космоса и других естественных явлений ионийские "физики" объясняли чисто рациональными причинами и в отрыве от религии. Они решительно игнорировали божественные силы, установленные ритуальные обряды и священные сказания, традицию которых закрепили в своих поэмах такие поэты-"теологи", как Гесиод.
Во-вторых, выделилась идея космического порядка, покоящегося отныне не на мощи бога - верховного правителя, монарха, басилевса (как в традиционных теогониях), но на понятии космоса, подчиняющегося закону, правилу (nomos). Nomos устанавливает для всех составляющих природу элементов (стихий) порядок, в соответствии с которым ни один элемент не может осуществлять свою власть (kratos) над другим.
В-третьих, эта мысль имеет глубоко геометрический характер. Идет ли речь о географии, астрономии или космологии, она постигает физический мир и проецирует его в пространственные рамки, которые больше не определяются религиозными категориями возвышенного и низменного, небесного и подземного, но образуются взаимными, симметричными, обратимыми соотношениями.
Эти три принципа - светский и рациональный характер видения мира, понятие умопостигаемого и упорядоченного космоса и геометрическая картина вселенной - тесно связаны друг с другом. В своей совокупности они определяют то новое и оригинальное, что внес греческий рационализм как по форме, так и по содержанию по сравнению с прошлыми и теми ближневосточными цивилизациями, с которыми греки могли быть знакомы.