Происхождение фашизма

Когда речь идет о быстром подъеме нацизма в годы кризиса, то обычно обращают внимание на приток в его ряды растерявшейся и отчаявшейся мелкой буржуазии, ранее политически инертных категорий населения. Однако с точки зрения генезиса германского фашизма чрезвычайно важно иметь в виду процесс инфильтрации нацистов в структуру правых буржуазных партий и организаций. Прежде всего это относится к партии Гугенберга и Союзу сельских хозяев. Этот процесс на богатом эмпирическом материале по Нижней Саксонии исследован английским историком Дж. Ноаксом. Правда, Ноакс хотел бы представить дело таким образом, что инфильтрация будто бы охватывала только рядовой состав этих организаций^{249}. Но материалы, которыми оперирует английский ученый, свидетельствуют о том, что процесс происходил «на всех этажах». В этом и кроется одна из важных причин заметного роста численности НСДАП в начале 30-х годов (апрель 1925 г. — 521 человек, март 1932 г. — 1 002 157)^{250}.

Благодаря далеко зашедшему процессу инфильтрации нацистам после прихода к власти легко и безболезненно удалось осуществить унификацию буржуазных партий, которые без сопротивления самораспустились и в значительной степени растворились в НСДАП. Насколько глубоко нацисты внедрились в политическую структуру Германии, насколько они сумели приблизиться к рычагам власти, в известной мере отражало хвастливое высказывание Гитлера в интервью для корреспондента американского агентства Ассошиэйтед пресс. На вопрос американца, не намерен ли он по образцу Муссолини маршировать на Берлин, нацистский фюрер в августе 1932 г. отвечал так: «Зачем мне идти на Берлин? Я и так уже там»^{251}. Легкое и органичное врастание нацистов в сферу правых буржуазных партий и организаций было возможно благодаря генетическому родству. Именно это настойчиво оспаривают буржуазные историки.

Они истолковывают взаимоотношения между нацистами и господствующими классами преимущественно в политическом плане, отрицая их генетический характер. Причем сотрудничество верхов с нацистской партией выглядит скорее следствием ошибок и заблуждений, чем последовательным стратегическим курсом. По словам Г. Шульца, у нацизма имелись определенные черты, которые на первый взгляд воспринимались как консервативные и могли ввести в заблуждение буржуазных политиков. На самом же деле, по утверждению Шульца, все в нацизме, что «казалось консервативным, было таковым чисто внешне»^{252}. Кроме того, Шульц, как и прочие его коллеги, ссылается на тактическую ловкость Гитлера, будто бы искусно скрывавшего от буржуазных партнеров истинную суть своего движения. В действительности верхи были достаточно хорошо осведомлены о характере нацистской партии и ее целях. Гитлер был настолько откровенен в «Майн кампф», что позднее даже сожалел об этом. По его собственному признанию, он никогда не опубликовал бы этой книги, если бы твердо знал, что станет главой германского рейха. Можно вспомнить монолог Гитлера перед Кирдорфом, его беседы с Брейтингом, многочисленные выступления в элитарных клубах и т. д.

Шульц сетует и по поводу «интеллектуальной неподвижности» крупных предпринимателей и менеджеров, их «неспособности к предвидению». Примерно такая же аргументация и у Й. Феста, который характеризует политику Гугенберга и К^е как проявление «слепоты консерватизма немецко-национального образца»^{253}. Однако все дело в том, что это был отнюдь не традиционный, преимущественно Охранительный консерватизм, а консерватизм экстремистский и курс того же Гугенберга был продиктован неумолимой логикой консервативной политики нового типа. Сам Фест не может отрицать экстремизм политического курса Гугенберга, нацеленного на то, чтобы «любыми средствами уничтожить «республику социалистов», разгромить профсоюзы и ответить на классовую борьбу снизу классовой борьбой сверху»^{254}.

Конечно, Гугенберг и К° сами рассчитывали играть первую скрипку в реакционном ансамбле, но, как выяснилось довольно скоро, просчитались. Они явно недооценили возможности нацистских главарей, которым значительную силу придавал мобилизованный ими массовый базис, а также искусное использование разногласий между различными группировками верхов. Однако этот просчет носил чисто тактический характер, поскольку стратегические цели обеих сторон были в принципе идентичны. Не случайно в рамках нацистского режима наблюдалось интенсивное срастание нацистской верхушки с традиционной элитой.