Происхождение государства и права

Пятый способ использовался редко. Например, когда население старших волостных городов на вече решало вопросо приглашении на княжениекакого-нибудь популярного князя или об изгнании князя, нелюбимого народом. Вече тогда посылало своих послов к избранному кандидату с приглашением придти на престол: «Поиде, княже, хочем тебе», а к нелюбимому князю обращались с кратко мотивированным требованием: «Поеди, княже, прочь, не хочем тебе»… [61].

Шестой вариант имел место весьма часто: престол занимался силой оружия. Это по силу было более сильным, смелым, предприимчивым и беззастенчивым князьям. Получив власть таким образом, они гордились тем, что добыли ее «своею головою».

Как видим, нет порядка в передаче власти, так откуда же ждать порядка в самом государстве?

Есть еще одно обстоятельство, сделавшее государственную власть на Руси неустойчивой и непрочной. Это ее недостаточная централизация. Причем это свойственно было не только центральной власти (об этом говорилось несколько ранее), но и власти отдельных княжеств. В княжествах власть принадлежала не только князю, но и вече, т. е. народному собранию главного или областного города, на которое сходилось все население. Вече принимало решения, которым потом подчинялись и младшие города. Таким образом, феодальная аристократия, сама еще не окрепшая, так и не выстроившая вертикаль власти до самого верха — киевского престола, была ограничена еще и народным собранием.

Почему же на Руси этот орган первобытной демократии играл столь длительно такую важную роль? Причину этого следует усматривать скорее в том, что русские князья всегда были обращены как бы во вне от государства своего: их интересовали военные походы и укрепление государства они понимали, как расширение его границ. Понятно, что если князь годами отсутствует, находясь в походе, то насущные дела общества кому-то приходится решать. На роль органа управления при отсутствии князя вполне естественно выдвинулось вече. Когда князь был достаточно сильным и популярным, когда он уделял внимание внутренним делам своего государства, как, например, Владимир Мономах, роль вече сводилась почти к нулю. Пожалуй, только вече Новгорода и Пскова сделалось постоянно действующим органом государственного управления. Но даже «дремлющее вече» способно было децентрализовать власть — в период смут, связанных с передачей власти, оно «просыпалось» и могло сказать свое «веское слово», склонив чашу в сторону еще большей дестабилизации государственной власти, допустим, пригласив на престол того князя, который «был по душе» и тем самым отвергнув постепенно и понемногу утверждавшийся на Руси наследственный способ передачи власти. Разумеется, приглашенный таким образом князь не склонен был подчиняться великому престолу, ведь своим возведением в князья он был обязан вече и чувствовал от него свою зависимость (если пригласили на престол, то ведь могут и отказать…).

Но не только в этом следует усматривать децентрализующее значение вече. По существу компетенция вече нигде ни в каком законе не была определена, она была как бы неограниченной. Народ мог собираться на вече, когда хотел и вправе был обсуждать любой вопрос, его интересовавший. Так, например, вопрос об объявлении войны и заключении мира испокон веков находился в компетенции вече. Князь, затевая войну, обязан был получить согласие народного собрания. Иногда народ сам принимал на себя инициативу объявления войны либо требовал от князя ведения более интенсивных военных действий. Исключение, когда князь вопрос о войне мог решать самостоятельно, составляли случаи ведения князем войны за счет собственных средств и с помощью своей дружины, а также добровольцев из народа.

Таким образом, политическая власть в Древнерусском государстве еще не вызрела (плод был несколько зеленоват), что и сыграло немаловажную роль в процессе распада Древней Руси.