Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

Пребывание Адольфа на каникулах в Шпитале было сугубо добровольным с его стороны и со стороны его родителей — последние, будучи более обеспеченными людьми, нежели их шпитальские родственники, вполне могли определить и совершенно иное место и форму отдыха своему сыну. К Алоизу в Шпитале, напоминаем, должны были относиться, мягко выражаясь, без особых симпатий. В такой ситуации претензии родителей Адольфа (отца или матери — неважно!) к поведению его шпитальских сверстников должно было вызвать соответствующую реакцию шпитальских взрослых: сам Адольф виноват в том, что не желает по-хорошему дружить с другими мальчишками, а если его родителям это не нравится — то могут сами забирать своего сына куда хотят — ведь сюда его никто особенно не звал и не приглашал!

Даже если бы реакция могла быть не столь агрессивной, то все равно возможность именно такой постановки вопроса положила бы предел всем устремлениям Алоиза: понятно, что мальчишеский конфликт легче всего было прекратить, растащив враждующих по углам, а для этого проще всего — удалить Адольфа из Шпиталя если не навсегда, то на достаточно продолжительный срок — пока все конфликтующие дети не подрастут и не поумнеют!

Дошло ли дело до подобного выяснения отношений между Адольфом и Алоизом или нет, но последнему, приведенному именно таким разворотом событий в явный тупик, не оставалось бы делать ничего иного, как в сердцах содрать со злополучного сына штаны и начать ему отвешивать мерные удары ремнем! Сыну же удачно могло прийти в голову в этой ситуации громко отсчитывать получаемые удары!

Это, разумеется, должно было бы оказать на отца отрезвляющее действие: он, конечно, прекрасно понимал, что сколько ни лупцуй сына, но ситуации в Шпитале это никак помочь не может!

Так все это происходило или не совсем, но все это заводило в совершенно очевидный тупик отношения уже отца и сына. Алоиз не мог терпеть столь очевидную приостановку всей операции, а сын, как ни крути, оказывался единственным виновником всех трудностей — больше ведь ни на ком Алоиз не мог вымещять свои весьма понятные отрицательные эмоции! Да это именно сын и оказывался ответственным за то, что не умел наладить отношения с ровесниками, и этой своею собственной бездарностью и неловкостью срывал их общее важнейшее дело!

Такое психологическое давление со стороны отца создавало совершенно невыносимые условия существования для сына: тут соотношение сил оказывалось гораздо более безнадежным для юного Адольфа, чем у него же много позднее с Ремом, Герингом и другими волевыми и сильными личностями!

Мотив конфликта, позднее измысленный Адольфом — якобы вокруг выбора профессии для сына! — был целиком придуман, но сам по себе конфликт образовался на самом деле — и оказался значительно более безысходным и для сына, и для отца, нежели придуманный!

И юный Адольф (как позднее и взрослый!) должен был изыскивать обходные обманные маневры.

Заметим, что мы не можем знать, действительно ли именно дедушка и бабушка, а не шпитальские мальчишки создавали в данном случае решающие помехи — объективные обстоятельства, которые мы рассмотрим ниже, показывают, что успех Адольфа, добравшегося до сокровищ, пришел к нему тогда, когда он избавился от влияния обоих негативных факторов — и от дедушки с бабушкой, и от мальчишек.

Нам представляется, что Адольф мог просто измыслить дедушку и бабушку в качестве совершенно непреодолимой помехи: ну что же сможет предпринять в ответ его отец, не имеющий никакого влияния на тестя и тещу и начисто лишенный возможности выяснить с ними отношения — как, например, в свое время и Геринг с Риббентропом!? Уже в такой ситуации вроде бы оказывался виноват не сын, а сам отец — именно его терпеть не могли тесть и теща, а внук — только громоотвод для этих их чувств!

На самом же деле нерешительность Адольфа могла иметь множество иных причин, в том числе просто то, что у него пока духу не хватало перейти к решительным действиям, а именно — к краже со взломом с колоссальным риском столкновения с местной публикой. Ему ведь было только двенадцать лет, и он вовсе не был по прирожденным качествам таким супергероем, как, например, Отто Скорцени,[623] Ганс Рудель[624] или Ханна Райч! Да и эти суперлюди становились таковыми не в двенадцать лет, а существенно позднее!

И все это дополнительно заставляло Адольфа измысливать совершенно непреодолимые барьеры для продолжения операции, руководимой отцом. Ниже мы назовем еще один возможный источник трудностей, возникших у Адольфа, сознаться относительно которого ему также было бы предельно неудобно перед собственным отцом.