Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы

Впрочем, в более поздней работе Бикертон отказывается от идеи макромутации, соглашаясь, что «видообразование – далеко не событие, а, скорее, процесс, который может продолжаться миллион лет и больше»¹⁰⁹⁷, при этом «в природе не существует такой точки, где вы могли бы провести не случайную границу, даже несмотря на то, что, когда процесс начинался, это был один вид, а сейчас их два»¹⁰⁹⁸.

В нынешней (на момент выхода этой книги) теории Бикертона важное место занимает противопоставление «системы коммуникации, характерной для животных», или сокращенно СКЖ (англ. ACS – animal communication system), и человеческого языка. Термин «СКЖ», на мой взгляд, крайне неудачен, поскольку создает иллюзию того, что системы коммуникации, используемые разными видами животных, имеют между собой значительно больше общего, чем любая из них с человеческим языком. А между тем это не так: во-первых, системы коммуникации, развившиеся у разных видов животных, могут кардинально различаться между собой, а во-вторых, многие элементы, встречающиеся в коммуникативных системах животных, имеют параллели в языке (см. гл. 5).

Основным событием глоттогенеза Бикертон считает обретение коммуникативной системой возможности оторваться от «здесь и сейчас». Несколько непонятно, правда, как ему удается совмещать эту идею с идеей СКЖ (якобы общей для всех животных), поскольку он прекрасно знает, что среди СКЖ присутствуют в том числе и системы, позволяющие, подобно человеческому языку, оторваться от «здесь и сейчас» – это системы дистанционного наведения, представленные у ряда общественных перепончатокрылых (медоносных пчел и некоторых видов муравьев) и взятые Бикертоном в качестве образца для начальных этапов глоттогенеза.

Ключевой момент в происхождении языка Бикертон описывает так: начиная с некоторого момента, около двух миллионов лет назад, тогдашние люди, Homo habilis, перешли на питание трупами крупных толстокожих травоядных, до которых они добирались раньше других падальщиков, и это привело к появлению у хабилисов системы дистанционного наведения, обусловившей рост мозга и эволюционировавшей в конце концов в язык. К сожалению, этому пункту теории недостает фактической поддержки – не случайно в этом месте нет ссылок на работы археологов, проводивших раскопки на территории Африки[76]. Если же в эти работы заглянуть, картина оказывается несколько отличной от той, которую рисует Бикертон. Прежде всего нет надежных подтверждений тому, чтобы хабилисы добирались до падали раньше всех остальных¹⁰⁹⁹, определение того, оставлены ли следы на костях зубами хищного зверя или бактериями, – непростая задача¹¹⁰⁰; существует гипотеза, согласно которой гоминиды подбирали остатки трапез хищников, но при этом находились и падальщики, обрабатывавшие кости после них¹¹⁰¹. Следы орудий, предшествующие следам зубов, можно получить, не только добравшись до туши первым, но и поживившись остатками трапезы крупных кошачьих¹¹⁰², которые, как известно, оставляют весьма значительную часть туши несъеденной.

Среди расколотых костей в Олдувае (Танзания) преобладают кости взрослых копытных, в основном полорогих, реже – свиней¹¹⁰³; надежные следы поедания крупных толстокожих обнаруживаются лишь у признанных охотников – неандертальцев[77] (на стоянке Сен-Сезер были найдены кости мамонтов – в количестве 7 % и носорогов – в несколько меньшем)¹¹⁰⁴. Да, разумеется, можно апеллировать к тому, что туши дохлых слонов и бегемотов не таскали на стоянку, а разделывали на месте¹¹⁰⁵ (хотя, казалось бы, если можно оставаться у источника пищи некоторое время, это место вполне могло бы превратиться в стоянку, обзаведясь собственной кучей мусора и каменных обломков), и поэтому следы таких трапез никогда не будут найдены – но доказательная сила утверждения, опирающегося на отсутствие данных, невелика.