Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы

Олдувайские орудия делали как Homo habilis, так и Homo ergaster и Homo erectus¹⁴², а по некоторым данным, кое-где их продолжали изготавливать вплоть до XIX в.¹⁴³. Ашельскими орудиями пользовались не только архантропы, но и гейдельбержцы¹⁴⁴, и неандертальцы. Мустьерские орудия, которые первым начал изготавливать Homo heidelbergensis, были в ходу не только у неандертальцев, но и у ранних сапиенсов — такими орудиями пользовались обитатели пещер Схул и Кафзех, обладатели черепов Омо 2 и Омо 1. В то же время так называемый «последний неандерталец», найденный близ Сен-Сезера (Франция) и датированный временем 36 тыс. лет назад, пользовался более совершенными орудиями типа шательперрон (шательперрон — верхнепалеолитическая индустрия, а верхнепалеолитические индустрии связываются обычно с неоантропами)¹⁴⁵. Все это говорит о том, что, по крайней мере, одна из двух предлагавшихся корреляций — либо между анатомией и языком, либо между орудиями и языком — неверна (или, по меньшей мере, не является строгой). Скорее, можно проследить корреляцию между способностью изготавливать те или иные орудия и ростом теменной доли, где находятся отделы, которые отвечают за чувствительность рук, осуществляют «координацию чувствительности и двигательной активности… обеспечивают самоконтроль»¹⁴⁶. Как пишет Дробышевский, «фактически, все то, что изучает археология — история материальной культуры, — есть производное от эволюции теменной доли мозга создателей этой культуры»¹⁴⁷.

Рис. 3.9.а. Олдувайское рубило можно сделать примерно за 10 ударов.

б. Для того, чтобы сделать ашельское рубило, нужно не менее 60 ударов.

в. Мустьерские орудия более совершенны, чем ашельские, но требуют еще бóльших трудовых затрат¹³⁷.

г. Эти орудия мустьерского типа были найдены в том же слое, что и первый анатомически современный человек (Омо 1)¹³⁸.

д. Каменные орудия времен позднего палеолита. Для изготовления такого орудия необходимо сделать более двух сотен ударов, разделенных на 10–11 различных операций.

Таким образом, видно, что в рамках жизни одного вида (не только современного человека, но и ископаемых гоминид) была возможна эволюция техники производства орудий, переход от более простых технологий к более развитым, но, с другой стороны, «биологическое развитие гоминид не влекло за собой автоматически развитие их культуры»¹⁴⁸. Поскольку язык, как и производство орудий, представляет собой культурный феномен, можно, по-видимому, предполагать, что стадии его развития могли также не иметь жесткой связи с возникновением новых видов.

Для некоторых технологий показано независимое возникновение в нескольких местах. Так, рубила, подобные ашельским, изготавливавшимся архантропами, были найдены в Австралии, заселенной людьми современного типа, причем пришедшими с тех территорий, где ашельские технологии были неизвестны¹⁴⁹. Переход от среднего палеолита к верхнему происходил приблизительно в одно и то же время на территориях, столь сильно удаленных друг от друга, что какое-либо культурное влияние между ними, согласно мнению археологов, исключено¹⁵⁰. Это заставляет с повышенным вниманием отнестись к гипотезе о возможности зарождения языка в нескольких местах независимо.

Существование концепции оказалось необязательным условием для изготовления орудий: как пишет археолог Николас Тот, «то, что многие формы олдувайских орудий не обязательно связаны с „мысленными моделями“, подтвердили эксперименты, в которых изготовлением каменных орудий занимались неподготовленные люди»¹⁵¹. Изготавливали орудия в экспериментальных условиях и обезьяны. Орангутан в опытах Ричарда Райта за десять занятий научился откалывать от камня отщепы (одно из важнейших орудий первобытных людей), чтобы перерезать ими веревки, мешающие добраться до пищи¹⁵². А бонобо Канзи (в совместных опытах Н. Тота и С. Сэвидж-Рамбо) даже изобрел свой способ изготовления орудий: он бросал большой камень на твердый плиточный пол и получал необходимые сколы с острыми краями (и это несмотря на то, что путем долгих тренировок его научили откалывать от камня пластины так, как это делали первобытные люди). Когда исследователи лишили его этой возможности, он стал разбивать камень, бросая его (очень метко!) на другой¹⁵³. В экспериментах Анатолия Ивановича Счастного шимпанзе изменяли форму ключа в зависимости от того, хотелось ли им открыть ящик с пищей или с игрушкой¹⁵⁴.