Происхождение имён рек и озер

Характерно, что слово камыш ни разу не встречается в гидронимии Новгородской и Псковской областей, между тем как в более южных районах оно вполне обычно. Так, в Донецкой области есть река Камышеватка, впадающая в Азовское море, а в Ворошиловградской области протекает река Камышная (ср. и город Камышин на Волге).

А ведь камыш растет и на Северо-Западе, но здесь он скрывается за словами ситан троста (треста). Этот пример наглядно демонстрирует, насколько осторожен должен быть исследователь, пытающийся по названиям рек установить ареалы определенных растений. Зато для диалектологии русского языка факт отсутствия слова камыш в гидронимии Северо-Запада интересен: ведь помимо фитогеографии и всякой другой географии есть еще и география лингвистическая!

Специальную работу об ареалах лексем трость, сита, рогоз опубликовала Г. П. Смолицкая [1974]. Использовав данные гидронимии, она выявила различия в употреблении этих лексем на разных славяноязычных территориях. Правда, данные, приведенные исследовательницей, неполны: материалы русской диалектологии ограничены лишь ареалами Окского бассейна и бассейнов Днепра и Дона. Тем не менее в работе сделан ряд ценных наблюдений, в частности вывод о том, что ареалы лексем сита, трость, а также рогоз и камыш указывают на особенности расселения народов и межъязыковые контакты, а не на географическое распространение соответствующих видов растений.

Растительность Восточной Европы хорошо отражена в гидронимах. И физико-географические условия определенных территорий диктуют распространение тех или иных гидронимических основ. Прежде всего подчеркнем, что в основах гидронимов повсюду доминируют названия древесных пород; кустарниковых пород и травянистых растений гораздо меньше. У западных славян (поляков, чехов) и у восточных славян (русских, украинцев, белорусов) предпочтение в фитогидронимах отдается березе, ольхе, липе, вербе, калине, дубу. Однако у западных славян, а тем более у южных гораздо чаще, чем у восточных, употребляются названия граба, бука. Т. И. Бендина [1971] отмечает любопытный факт почти полного совпадения основ названий рек бассейна Днепра и Вислы. На этих территориях излюбленными оказались исходные апеллятивы (нарицательные слова) «береза» и «ольха», затем идут «верба» и «дуб». Между тем соседние восточнославянские территории — бассейны Днепра и Дона — не дают такого совпадения: в гидронимах бассейна Дона, а также Днестра и Южного Буга на первом месте стоит «ольха», затем идут «береза» и «дуб». Т. И. Вендина совершенно правильно отмечает внутренний, локальный характер различий, обусловленных географическим положением бассейнов данных рек. Различия эти никак не опровергают связей восточных и западных славян.

Со своей стороны мы могли бы добавить, что особая близость гидронимии бассейнов Вислы и Днепра далеко не случайна и дело не только в более северном расположении их бассейнов (хотя Нижнее Поднепровье находится уже на одних широтах с бассейнами Днестра, Южного Буга и Дона). Речь идет об определенной исторической общности, существовавшей у всех северных славян как в этнографическом, так и в языковом отношении. Подтверждение тому — ряд изоглосс[5], объединяющих язык кривичей и ильменских славян с языком западнославянских племен, материалы археологии по бассейну Вислы и Верхнему Поднепровью, наконец, наличие общего балтийского субстрата[6] для данных территорий и т. п. Недаром многие ученые в свое время выдвигали концепцию славянской прародины на территории между Вислой и Днепром. Отмечаются также и исторически более поздние тесные контакты между обеими территориями.

Но это лишь попутные замечания по поводу лингво-географии. Безусловно, по одним лишь фитогидронимам нельзя судить о прародине славян, здесь нужно привлекать значительно более широкие ономастические данные, не говоря уже о других фактах лингвистики, истории, этнографии, антропологии.

Скорректировать выводы по материалам гидронимии помогают, в частности, названия населенных пунктов — ойконимы. Так, Е. Л. Любимова и Э. М. Мурзаев [1964] прослеживают по ойконимам распространение граба. Указанный вид деревьев в настоящее время встречается только на западе Литвы и Белоруссии, в Калининградской области и на юго-западе Украины; на территории Русской равнины он сравнительно редок. Однако географические названия, подкрепленные данными палинологического анализа, свидетельствуют: в прошлом граб рос под Ленинградом, в Московской, Ивановской и Калининской областях, на Ловатской низменности, в Липецкой и Орловской областях, в Донбассе, в районе Гомеля и Брянска. В Полесье, где сохранился граб, такие названия обычны.