Происхождение имён рек и озер

Параллели из этнонимии кельтов, иллирийцев, фракийцев многочисленны: Ambisontes — «племя по обе стороны реки Изонты», Narensioi — «жители по реке Нарон», Ambarri — «племя по обе стороны реки Арар». Такая близость в способах образования кельтских, иллирийских, фракийских и славянских этнонимов позволила О. Н. Трубачеву утверждать, что соответствующие народы жили на сопредельных территориях, причем славяне, вероятно, занимали срединное, промежуточное положение между иллирийцами и дако-фракийцами. Славянская прародина, таким образом, была не замкнута в своих границах и представляла собой подвижный ареал.

В другой работе О. Н. Трубачев приводит еще один, очень интересный и более сложный, пример связи этнонима и гидронима. В античных источниках упоминается племя иксоматы, проживавшее на берегах Танаиса — Дона. О. Н. Трубачев, сторонник концепции продвижения индоарийских племен в Индию из района Северного Причерноморья, сопоставляет название иксоматы с древнеиндийским именем реки Икщумати (Iksumati), притока Ганга, а также реки Ичамати в бассейне Брахмапутры. Предположительно арийские племена принесли эти названия с запада на восток в ходе освоения Индии. «Это прозрачное суффиксальное производное от др. — инд. iksu-«сахарный тростник», — пишет автор, — откуда Iksu-mati значит «тростниковая или богатая сахарным тростником»^[27]. Географические реалии, как полагает О. Н. Трубачев, подтверждают обилие тростника и камыша на Дону, но автор приводит и еще один, чрезвычайно важный, чисто лингвистический, аргумент. Оказывается, что на римской карте мира по другую сторону Танаиса, т. е. на его левом берегу, где жили иксоматы, имелась надпись Cannate, которую можно прочесть только как латинское Cannatae — «тростниковые». Это название является, по-видимому, буквальным переводом индоарийского этнонима иксоматы, и, таким образом, значение этнонима О. Н. Трубачев считает доказанным.

Но можно высказать и некоторые сомнения по поводу того объяснения, которое предложил О. Н. Трубачев. Во-первых, этноним иксоматы сопоставлялся непосредственно с гидронимом, который притом весьма удален географически от Подонья. Сравнение в первую очередь с другими этнонимами Причерноморья, возможно, вскрыло бы иные (ираноязычные?) связи названия иксоматы, хотя автор и считает такие попытки безуспешными. Кроме того, сопоставление с гидронимией имело бы большую доказательную силу, если бы в гидронимии самого бассейна Дона были найдены подобные названия.

И еще один, дополнительный, вопрос возникает по этому поводу. Слово iksuh в санскрите означает «сахарный тростник». Но сахарный тростник — тропическое растение, которое не растет на территории СССР вообще, в Подонье в частности. Тростник, растущий на Дону, и сахарный тростник тропиков — совершенно разные растения, принадлежащие даже к разным родам и имеющие лишь отдаленное сходство друг с другом.

Если древние индийцы принесли с собой из Северного Причерноморья слово iksuh, то могло ли оно означать некогда просто «тростник», а затем быть перенесено на «сахарный тростник»? Такой перенос в принципе возможен, но в данном случае проблематичен. Ведь в санскрите имеется совершенно другое слово — nadah (najah) для обозначения обыкновенного тростника.

Слово iksuh в древнеиндийском языке — неясного происхождения, изолировано, его этимологические связи неизвестны [Mayrhofer, 1956, Bd. 1]. Оно могло появиться в речи ариев, пришедших в Индию, и как заимствование из местных (дравидийских) языков Индии, хотя этот вопрос не исследован. В самом деле, сахарный тростник был новым растением для пришельцев в Индию; вряд ли в их языке могло раньше существовать его название. Обозначение же обыкновенного тростника или камыша индоарии, что вполне естественно, могли принести с собой со своей старой родины. Известный языковед из ФРГ М. Майрхофер [Mayrhofer, 1963, Bd. 2] в своем этимологическом словаре древнеиндийского языка приводит большое количество материала по поводу слова nadah — «тростник, камыш». Родство его с иранским корнем *nada- (в том же значении) несомненно. Более далекие сопоставления показывают, что родственные индоиранскому слову корни присутствуют в литовском и армянском языках. Таким образом, налицо индоевропейское происхождение названия обыкновенного тростника в древнеиндийском языке.

Как нам кажется, географические и ботанические реалии, не говоря уже о лингвистических данных, заставляют считать гипотезу о родстве этнонима иксоматы с названием индийской реки Икщумати недостаточно убедительной: она нуждается в дальнейшем развитии и обосновании, хотя у нее есть и сильный аргумент — надпись Cannate на римской карте.

Приведем другие примеры связи этнонимии и гидронимии — наименование водного объекта по названию племени или народа, обитавшего по его берегам. Чудское озеро (по-эстонски Пейпси-ярв) было названо русскими людьми Чудским в знак того, что к западу от него обитал народ чудь — так в Древней Руси именовались различные финно-угорские племена, в первую очередь эсты.