Происхождение христианства

Фекла свободна и отправляется к Павлу, которого догоняет в пути. Он берет ее за руку и отправляется с ней в Антиохию. Там им встречается вельможа, который сейчас же влюбляется в Феклу и хочет за хорошее вознаграждение отнять ее у Павла. Павел отвечает, что он не знает ее и что она ему не принадлежит: для гордого проповедника довольно малодушный ответ. Но тем энергичнее сопротивляется Фекла знатному развратнику, который хочет насильно овладеть ею. Тогда ее бросают в цирк на растерзание диким зверям, но те ее не трогают, и она снова свободна. Она переодевается в мужское платье, стрижет волосы и еще раз следует за Павлом, который дает ей право проповедовать слово божие и, если верить Тертуллиану, право крестить.

По-видимому, легенда эта в своей первоначальной форме содержала много такого, что церковь впоследствии считала предосудительным; «но ввиду того, что Деяния Павла считались интересным и назидательным чтением, — пишет Пфлейдерер, — их подвергали церковной переработке: хотя все щекотливое было выброшено, следы старой картины все же сохранились». Но сколько бы таких известий ни было потеряно, все же и те, что дошли до нас, достаточно свидетельствуют о своеобразных половых отношениях, которые резко отличались от традиционных и встречали, по-видимому, нарекания, хотя апостолы выступали их защитниками. Позже церковь, вынужденная считаться с условиями того времени, старалась по воз-можности затушевать их.

Что безбрачие приводит к внебрачным половым отношениям, не требует дальнейших доказательств. Исключение составляют разве только фанатики-аскеты.

Что в своем грядущем царстве, которое должно было наступить вместе с воскресением из мертвых, хри-стиане ожидали уничтожения брака — это видно из следующего места, где Иисус отвечал на щекотливый вопрос, кому будет по воскресении принадлежать женщина, имевшая последовательно семь мужей:

«Иисус сказал им в ответ: чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божий, будучи сынами воскресения» (Лк. 20:34–36).

Нельзя понимать эти слова таким образом, что, по мнению Иисуса, в грядущем христианском царстве у людей не будет никаких плотских потребностей, что они будут существовать только в виде духов. Как мы еще увидим дальше, всюду ясно указывается, что в будущем царстве люди будут обладать нетленной плотью и наслаждаться материальными удовольствиями. Во всяком случае, Иисус хотел сказать, что в грядущем царстве будут уничтожены все существующие браки и потому вопрос — какой из семи мужей настоящий? — не имеет никакого значения.

Если римский епископ Калликст (217–222) разрешал девушкам и вдовам сенаторского звания безбрачные половые отношения даже с рабами, то это не служит еще доказательством его враждебного отношения к браку. Такое разрешение являлось не продуктом последовательного, относящегося враждебно к браку коммунизма, а, наоборот, продуктом оппортунистического ревизионизма, который для привлечения богатых влиятельных приверженцев делает для них исключения. В противоположность этому ревизионизму в христианской церкви все снова возникали коммунистические направления, которые очень часто связаны были с отрицанием брака в виде целибата или так называемой общности жен, как, например, у манихеев и гностиков.

Самыми последовательными среди них были карпокра-тиане. «Божественная справедливость, учит Епифан (сын Карпократа), все создала для общего пользования живущих. Только человеческие законы ввели мое и твое и тем самым создали в мире воровство и прелюбодеяние и другие грехи. И апостол сказал: «Я не иначе узнал грех, как посредством закона» (Рим. 7:7). Если Господь сам привил мужчинам сильный половой инстинкт для поддержания рода, то всякое запрещение половых сношений становится смешным и вдвое смешным запрещение желать жену ближнего, ибо этим общее превращается в частную собственность. Моногамия является у этого гностика таким же нарушением требуемой божественной справедливостью общности жен, как владение частной собственностью — нарушением общности имущества.

Климент кончает свое описание этих гностиков (карпократиан и николаитов, особой отрасли симонитов) замечанием, что все эти еретики делятся на две группы: одни проповедуют нравственный индифферентизм, а другие — самое строгое воздержание».

Таковы были две альтернативы, которые представлялись для последовательного коммунизма домашнего хозяйства. Мы уже указывали, что эти крайности, несмотря на всю их кажущуюся противоположность, сходятся, что они коренятся в одних и тех же экономических условиях.