Происхождение марксистской психологии

Вся книга Челпанова посвящена прежде всего критике взглядов таких представителей материализма, как Молешотт, Фохт и т.д. Из лекций хорошо видно, что философские взгляды марксистов, с точки зрения Челпанова, заслуживают лишь краткого упоминания и в основном негативных оценок. Марксизма как особого направления в философии – как философского материализма по Марксу и (или) Плеханову, т.е. «философии марксизма», отличной от философского материализма Спинозы, Фейербаха и т.п., – для Челпанова (да и, по-видимому, не только для него…), таким образом, фактически не существовало.

Примерно та же картина открывается нам и при изучении «Введения в философию» Г.И. Челпанова [58]. Лишь на двух страницах Челпанов упоминает фамилию Ф. Энгельса и на одной – К. Маркса, а Бельтов (Плеханов) не упоминается вовсе. Судя по указателю имен, Маркс и Энгельс у Челпанова находятся на том же уровне, что и, например, Вольтер, Руссо или … И.М. Сеченов. Характерно, что в прилагаемом к книге «Конспективном обзоре главнейших моментов в истории философии» [58, с. 533-548] в разделе «Немецкая философия в XIX веке» мы вообще не находим фамилий Маркса или Энгельса. В подпункте «Материализм» упоминаются лишь Фейербах, Бюхнер, Молешотт, Чолбе и Геккель [58, с. 548]. Что же конкретно и в каком контексте пишет Челпанов во «Введении в философию» о марксизме?»

Ссылаясь на работы Ф. Энгельса «Людвиг Фейербах…» и «Анти-Дюринг» в связи с обсуждением вопроса о природе познания, Челпанов пишет, что согласно взглядам «некоторых из современных материалистов» «наш ум есть как бы отображение того, что имеется во внешнем мире … В действительности эта теория имеет только вид теории, на самом же деле она представляет собой только образное сравнение с отображающим зеркалом, ничего в действительности не объясняющее. Если бы даже признать правильность этой теории, то все-таки вопрос, каким образом дерево-вещь может сделаться деревом-мыслью, остается по-прежнему нерешенным» [58, с. 17]. Насколько мы понимаем, речь у Челпанова идет о том, что позже будет названо «ленинской теорией отражения»…

И еще в одном месте мы встречаем высказывание Г.И. Челпанова о взглядах Маркса и Энгельса – в главе «Задачи этики». Оценивая взгляды Маркса и Энгельса (основателей, как пишет Челпанов, «так называемого исторического материализма») в области этических проблем, Челпанов их подход в итоге сближает с … аморализмом Ф. Ницше: «В новейшей философии относительность нравственных принципов доказывалась Локком, а в самое недавнее время – Марксом и Энгельсом, основателями так называемого исторического материализма. Энгельс, например, находил, что моральные принципы того или другого индивидуума меняются в зависимости от принадлежности к тому или другому классу … Это приводит нас к тому, что обыкновенно называется аморализмом или просто этическим скептицизмом … Аморалистом в современной философии является Ницше» [58, с. 313].

По-видимому, подобные рассуждения Челпанова и такую манеру излагать и интерпретировать различные теории имел в виду ученик Челпанова П.П. Блонский, много лет спустя в своих воспоминаниях так оценивая стиль своего бывшего учителя: «Г.И. Челпанов был излагатель и полемист. Излагал он действительно очень популярно и в этом смысле действительно был прекрасным популяризатором. Но это относится к форме изложения, а не к содержанию. Тех, с кем он полемизировал, он обыкновенно излагал так, что они, конечно, протестовали бы против подобного изложения: упрощал их мысли, давал слабые редакции их, иногда был в этом даже недобросовестен. Изложение крупных мыслителей было крайне упрощенным. Когда впоследствии я знакомился с оригиналами, я нередко удивлялся: настолько это оказывалось незнакомым мне. Теперь мне ясно, что читал он поверхностно, а в ряде случаев и тенденциозно» [4, с. 63].

К этой двойственной оценке Блонским Челпанова– педагога и философа следует относиться с пониманием, учитывая как время написания «Воспоминаний» (30– е годы), так и время их публикации (1972 г.). Нечего и говорить, что не будь у Челпанова «упрощенного изложения крупных мыслителей», у Блонского и других слушателей челпановских лекций вряд ли возникла бы потребность «впоследствии ознакомиться с оригиналами» самостоятельно.