Происхождение партократии

В краткой, но солидной вступительной речи Каменев хотя и воздал должное отсутствующему Ленину, заметил, что Ленин не знает ни повестки дня, ни проектов резолюций съезда, но сказал заведомую неправду в свете «Завещания» Ленина: «Хотя его нет здесь физически, он фактически идейно руководит и этим нашим партийным съездом». Он закончил речь призывом к единству партии (Двенадцатый съезд РКП (б). Стенографический отчет. 1923 г., стр. 3). Речь была встречена аплодисментами, Когда председательствующий Каменев сказал, что слово для отчета ЦК предоставляет т. Зиновьеву, ни одна рука не шевельнулась, чтобы поаплодировать. Грозная выжидательная тишь водворилась в зале. Не очень беспристрастный Троцкий думает, что съезд насторожился, чтобы дать знать Зиновьеву, что он узурпатор если не власти, то прерогатив Ленина, а насчет аплодисментов, то это подстроил сам младший «союзник» Сталин, который владел президиумом съезда – всегда президиум дает сигнал съезду: когда, кому и сколько надобно аплодировать. Сталин и президиум не дали сигнала, зал поэтому молчал.

Зиновьев был настолько дипломатичен, что сразу оговорился, что он заменить Ленина не может и не претендует. Он сказал, что съезду придется «работать более внимательно, чем это было раньше, когда эта работа в значительной мере производилась за нас Лениным. Нам придется заменить указания Ленина коллективной работой» (там же, стр. 6). Далее Зиновьев сказал, что на предыдущем съезде Ленин заявил, что отступление закончилось. ЦК выполнил это обещание, сейчас отступления больше нет, идет подготовка к наступлению. Зиновьев доказывал, ссылаясь на Ленина, что не исключена возможность начала «второго тура» мировой войны. Но СССР нуждается в мире для восстановления своего хозяйства, а значит и для подготовки ко «второму туру», поэтому «наша стратегия проста: если придется вмешаться, то как можно позже» (там же, стр. 13). Революционные резервы и союзники СССР – это побежденные Антантой страны (Германия!) и революционный Восток, особенно Китай. Докладчик придавал большое значение сближению с Америкой, но привел цитату из речи Юза, статс-секретаря США, который, по мнению Зиновьева, проявил похвальное знание советской доктрины о мировой революции. «Он приводит многие цитаты: в ноябре прошлого года я, многогрешный, сказал, дескать, что "вечное в русской революции заключается в том, что она положила начало мировой революции". Он обвиняет затем т. Ленина, что на IV Конгрессе Коминтерна тот заявил, что виды на мировую революцию хороши и будут еще лучше. Но еще с большим возмущением Юз цитирует речь т. Троцкого, который заявил, что не только в Европе, но и в Америке придет в свое время мировая революция» (там же, стр. 16). Три авторитета мировой революции: на первом месте – Зиновьев, на втором – Ленин, на третьем – Троцкий, хотя непонятным образом Троцкий представлен качественно лучше, чем оба первые. Принцип монополии внешней торговли незыблем (хотя именно Зиновьев даже после протеста Ленина остался в единственном числе в Политбюро за ее отмену). Характерна последняя фраза по этому поводу: «Пусть бросит она (буржуазия) свои глупые пересуды, что у нас есть левая, правая и центр в этом вопросе, как, впрочем, и в других вопросах (там же, стр. 17). Зиновьев предложил, чтобы был увеличен экспорт хлеба. Мы вывезли пока около 20 миллионов, один только юг России вывозил до войны 400 миллионов в год (там же, стр. 21). Зиновьев предлагал из-за торговли не забывать, что основная цель «гегемона» – пролетариата в том, чтобы, в конечном счете, организовать мировую революцию. Он говорил, что в 1917 г. гегемон должен был захватить власть, в 1918- 1919 г. – организовать Красную армию против белых, в 1921 г. – помочь крестьянству, в 1923 г. гегемон требует организации экспорта хлеба, а в 1930 г. – гегемония, быть может, выразится в том, что мы, русские коммунисты, бок о бок с иностранными рабочими будем драться на улицах европейских столиц» (там же, стр. 24).

Все-таки общий хозяйственный итог через два года после окончания гражданской войны не был утешительным: сельское хозяйство дало в 1922 г. три четверти довоенного урожая. Промышленность – 25% продукции довоенного времени, внешняя торговля – 14% довоенного баланса, производительность – 60%, зарплата – 50% (там же, стр. 25). Но ближайшие годы нэпа перекроют все довоенные показатели, что заставит удариться в панику того же Зиновьева с Троцким, особенно перед зажиточным, то есть перед наиболее прилежным крестьянством. Но тогда в том же докладе Зиновьев говорил: «да, мы не только должны "уклониться" в сторону крестьянства и его хозяйственных потребностей, но надо поклониться, и если нужно, преклониться перед хозяйственными потребностями крестьянина» (там же, стр. 37).