Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Поскольку мы учитывали, что родители в различных случаях и обстоятельствах (за семейным столом, в магазине или на игровой площадке) могут вести себя по-разному, мы нарочно и без предупреждения меняли обстановку, в которой родители и дети взаимодействовали друг с другом. Первые пять минут они «просто играли». Для этого родителю и ребенку давали несколько красивых игрушек и говорили не стесняться и поиграть вместе на полу. На следующие пять минут мы пытались поместить родителя в непростые условия, с которыми он наверняка сталкивается каждый день: когда ему необходимо одновременно и заниматься каким-то делом, и следить за ребенком. Итак, мы убирали все красивые игрушки в прозрачный мешок и ставили его возле родителя, которому велели сесть на стул и заполнить «анкету» – та на самом деле нужна была, только чтобы его отвлечь. Ребенку мы тем временем давали только одну скучную игрушку (голубого слоненка, у которого даже ноги не двигались), а после говорили матери заполнить анкету и при этом не дать ребенку забраться в мешок, где на расстоянии вытянутой руки лежали игрушки покрасивее и попривлекательнее. Да, такие вот мы злые.

Итак, поставив родителя и ребенка в непростые условия, мы приступали к следующему пятиминутному «обучающему заданию». В рамках этого задания мы давали родителю все более сложные фигуры, склеенные из цветных кубиков, и набор кубиков, из которого можно сложить такую же фигуру. Родителям было сказано сделать так, чтобы ребенок собирал из вторых кубиков «башенку», похожую на склеенную, причем башенок было несколько. Сначала ребенку предлагались фигуры попроще, затем – посложнее. К примеру, первая композиция, из двух продолговатых кубиков, представляла собой всего лишь перевернутую букву «Т»: поперек пола лежал красный кубик, а на нем стоял синий. Следующая фигура состояла из трех кубиков, еще следующая – из четырех и так далее. Вы наверняка уже поняли: чем больше кубиков содержала фигура, тем сложнее было повторить ее. Мы полагали, что с каждой новой ступенью родитель и ребенок будут напрягаться все сильнее и сильнее, и это напряжение к тому же наложится на то, которое оба испытывали во время предыдущей проверки, с прозрачным мешком и анкетой.

Все пятнадцать минут мы записывали происходящее на видео, чтобы после как следует изучить поведение родителей и детей и выставить им оценки по шкале. Наблюдая за родителями, мы обращали отдельное внимание на то, сколько положительных и отрицательных чувств они выражали, на словах или как-то иначе. Кроме того, мы оценили, насколько поведение родителей способствовало умственной деятельности ребенка. Родитель получал высокую оценку по этому признаку, если объяснял ребенку все настолько доходчиво, что тот с легкостью его понимал, или задавал такие вопросы, благодаря которым ребенок сам приходил к верному решению (например: «А куда мы поставим синий кубик? Давай посмотрим на эту башенку»). Помимо эмоций и умения грамотно влиять на деятельность ребенка мы оценивали, какие способы воспитания предпочитает родитель. В частности, мы решали, ведет себя родитель чутко, навязчиво или отстраненно. Например, чуткие родители поддерживали недостроенную башенку, чтобы ребенок, укладывая новый кубик, не разрушил ее; помогали ребенку, если тот сомневался, что делать дальше, например спрашивали: «Какого цвета кубик нужно положить сюда?» – или говорили: «Давай найдем еще один кубик того же цвета». Во время предыдущей проверки, когда ребенку дали скучную игрушку, чуткий родитель мог отвлечь его игрой, предложив «покормить» слоненка воображаемой едой или пожалеть малыша, поскольку того лишили и родительского внимания, и веселых игрушек. В отличие от чуткого, навязчивый родитель во время первой проверки мог выхватить у ребенка игрушку, например чтобы показать, как следует наливать чай из игрушечного чайника в игрушечную чашечку, поскольку малыш делал это явно неправильно. Еще навязчивый родитель мог брать ребенка за руку и двигать ей в нужном направлении, из-за чего тот не мог выполнить задание самостоятельно. А отстраненный родитель мог не помочь ребенку в трудную минуту – например, если малыш поднимал на него жалобный взгляд, то в ответ ничего не дожидался, а когда не знал, что ему делать дальше или делал что-то неправильно, то родитель ни в чем его не поправлял и ни на что ему не указывал. Вспомните маму Харпера, о которой мы рассказывали в начале главы.