Происхождение видов

Нет никакого основания, чтобы принцип, столь действительный при одомашнении, не мог бы также проявить свое действие и в природе. В переживании благоприятствуемых особей и рас при непрерывно возобновляющейся Борьбе за существование мы видим могущественную и непрерывно действующую форму Отбора. Борьба за существование неизбежно вытекает из размножения в быстро возрастающей геометрической прогрессии, присущего всем органическим существам. Эта быстрая прогрессия размножения доказывается вычислением – быстрым размножением многих животных и растений в течение следующих один за другим благоприятных сезонов и при натурализации в новых странах. Рождается более особей, чем может выжить. Песчинка на весах природы может определить жизнь одной особи и смерть другой, какая разновидность или какой вид будут увеличиваться в числе и какие пойдут на убыль или окончательно исчезнут. Так как особи того же вида вступают в наиболее сильную во всех отношениях конкуренцию, то борьба между ними будет обычно наиболее ожесточенная; она будет почти столь же ожесточенна между разновидностями того же вида и несколько слабее между видами того же рода. С другой стороны, борьба будет нередко ожесточенной и между существами, занимающими отдаленные места в системе природы. Самое слабое преимущество некоторых особей, обнаруживающееся в известном возрасте или в известное время года и дающее им перевес над тем, с кем они конкурируют, или хотя в ничтожной степени делающее их более приспособленными к окружающим физическим условиям, может со временем склонить весы в их сторону.

У животных раздельнополых в большинстве случаев будет обнаруживаться борьба самцов за обладание самками. Наиболее сильные самцы или те, которые наиболее успешно борются с жизненными условиями, будут обыкновенно оставлять наибольшее потомство. Но успех нередко будет зависеть и от того, что самцы обладают особым оружием или средством защиты или особенно привлекательны; даже слабое преимущество может повести к победе.

Так как геология ясно указывает, что любая страна подвергалась значительным физическим изменениям, то мы вправе ожидать, что органические существа изменялись в естественных условиях так же, как они изменялись в условиях одомашнения. А если в естественных условиях проявлялась изменчивость, то было бы решительно непонятным, если бы естественный отбор не проявил своего действия. Нередко утверждали, хотя это утверждение не поддается доказательству, что изменчивость в естественных условиях ограничивается очень узкими пределами. Человек, хотя он действует только на внешние признаки и нередко руководится только прихотью, может, тем не менее, в короткий период достигать больших результатов, накопляя у своих домашних организмов только индивидуальные различия; а никто, конечно, не станет отрицать, что и естественные виды обладают индивидуальными различиями. Но помимо этих различий все натуралисты допускают еще существование естественных разновидностей, настолько отличающихся друг от друга, что их признают заслуживающими упоминания в сочинениях по систематике. Никто еще не установил ясной границы между индивидуальными различиями и незначительными разновидностями или между более резко выраженными разновидностями и подвидами и видами. Не существует ли на отдельных континентах или в различных частях того же континента, разъединенных всякого рода преградами, и на отдаленных островах множество форм, которые одни опытные натуралисты признают разновидностями, другие – географическими расами или подвидами, а третьи – самостоятельными, хотя и близкими между собой видами!

Если же животные и растения изменяются хотя бы крайне медленно и незначительно, то почему бы изменениям или индивидуальным отличиям, так или иначе полезным, не сохраняться и не накопляться путем естественного отбора или переживания наиболее приспособленных? Если человек благодаря своему терпению может отбирать изменения, полезные для него, то почему бы при изменчивых и сложных условиях жизни не могли часто возникать и сохраняться или быть отобранными изменения, полезные для живых произведений природы? Какой предел может быть положен этой силе, действующей в течение долгих веков и строго выслеживающей всю конституцию и образ жизни каждого существа, благоприятствуя полезному и отвергая вредное? Я не усматриваю предела деятельности этой силы, медленно и прекрасно приспособляющей каждую форму к самым сложным жизненным отношениям. Теория естественного отбора, даже если мы ограничимся этими соображениями, представляется мне в высшей степени вероятной. Я подвел, со всею добросовестностью, на какую только способен, итог высказанным против нее возражениям и затруднениям; теперь обратимся к специальным фактам и доводам, говорящим в пользу теории.