ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА (История и современное состояние вопроса -1948г.)

Однако видеть в антах непосредственных предшественников Киевской Руси — такой вывод достаточен для решения вопроса в общем, но недостаточен для его решения в частностях. В самом деле, восточные славяне встречают время образования Киевского государства уже разделенными на известные племена нашей летописи. Племена эти выглядят в летописи уже существующими значительный период времени. Конечно, то общее, что объединяет эти племена больше и сильнее того, что их разделает.

Но этим последним не следует пренебрегать. Ясно, что в то время, когда складывалась народность антов, внутри нее шел процесс разделения на отдельные восточнославянские племена, имена которых и отчасти образ жизни, мы знаем. Решив вопрос об антах в общей форме, наша наука должна теперь исследовать вопрос частный, а именно, процесс этнического оформления отдельных восточнославянских племен, степень их близости и отдельности от основного ядра и побочные этногенетические линии, которые привели к такому отделению (или, лучше сказать, выделению).

Одну из первых попыток такого рода сделал профессор П. Н. Третьяков в своей интересной работе «Анты и Русь».[72]

Не возражая против общего вывода о том, что анты — анты основная сила, создавшая Киевскую Русь, Третьяков считает, что это в то же время не единственная сила. Он считает, что росы, появившиеся на 2–3 столетия позже антов, как новый страшный враг Византии, представляет собой вторую этногенетическую линию киевских славян, выходящую из тьмы варварского мира.

Третьяков указывает, что росы этногенетически теснее увязаны со скифами, чем анты. Византийские писатели никогда не называли антов скифами, хотя по старой традиции они называли скифами множество различных народов Северного Причерноморья, в том числе и русских киевской эпохи. Россов же сразу стали называть скифами. В то время как основное направление военного натиска антов Балканы, росы двигались значительно восточнее, по Днепру и Дону в сторону Азовского моря и Крыма.

В XI–XII веках и раньше Русью называлась область Киева, т. е. Полянская земля, политический центр Киевского государства. Исторические же области антов лежат западнее. Третьяков приводит еще ряд подобных соображений.

Как видим, соглашаясь с общим выводом о том, что анты создатели Киевской Руси, Третьяков своими положениями по существу стремится выбить почву из-под этого вывода. Поставив интересный вопрос о роли россов в восточнославянском этногенезе Третьяков сделал слишком далеко идущие выводы.

Вопрос о росах давно пора поставить. Это необходимо хотя бы по следующим причинам. Слово Русь безусловно южного происхождения. К этому выводу склоняется большинство ученых.[73] На юге же мы имеем только одну этническую единицу, в имени которой звучит это загадочное слово. Это росы. Исследовать их политическую историю, их генетические связи в свете сказанного очень важно. Но имеющиеся пока данные не позволяют сделать выводы, которые сделал профессор Третьяков.

Во-первых, в XI–XII веках Русью называлась не только Киевская область, земля полян, а все Киевское государство. Вспомним, что «Повесть пламенных лет» пронизана тревогой за судьбы русской земли, с таким трудом собранной дедами. Эта тревога не только за полянскую землю, а за всю великую Русь — наследство Святослава. Летопись относится к самому началу XII века.

Во-вторых, земля антов, так как она примерно определяется,[74] захватывает также территорию полян.

В-третьих «внезапное» появление (как это следует у Третьякова) мощных племенных объединений россов, как одной из двух решающих сил, создавших Киевскую Русь, выглядит сомнительно. Такая «внезапность» была бы исторически оправдан в том случае, если это были пришлые, а не местные племена.

Но Третьяков убеждает нас, что это племена местные. В таком случае, где же они были в то время, когда анты своими набегами наводили ужас на империю? Если они вместе с антами, да еще в качестве основной военной силы, создали Киевскую Русь, как хочет показать Третьяков, то ведь создавать ее политически они могли не в какой-то заводи, а именно в этом грандиозном натиске на Византию. А тогда их бы знали, о них бы писали, те византийские писатели, которые с трепетом душевным писала о военной силе славян и антов. Но этого нет.

Эту неувязку чувствует и Третьяков, когда замечает, что, может быть, они (росы) входили до своего появления в состав воинского союза. Это другое дело. Может быть росы не только входили в состав такого союза, но были просто восточной частью антов? Не знаем. Этот вопрос еще не исследован. Во всяком случае, если анты дали нам этническое многообразие восточнославянских племен, значит сами они никогда не представляли собой абсолютного этнического единства. (Впрочем, такого единства вообще не может быть).

Недостаточность наших знаний об антах не может отрицать определения их, как уже сложившихся восточных славян, строителей Киевской Руси.