Происки Судьбы: «Небезразличные»

Занятый учебой Паша уже не так часто общался с Александром Валерьевичем. И все же каждый новый день, едва проснувшись, он с необычным энтузиазмом срывал листки висевшего у него в комнате календаря. Мальчик помнил про обещание, которое дал ему дед. Его интерес к тайне старика никак не угасал. Даже напротив, с каждым днем он разгорался все сильнее и сильнее. А с наступлением января и вовсе достиг своего пика, ведь оставался всего месяц до познания Пашей интриговавшей его истины. У мальчика были разные догадки насчет того, что мог скрывать Александр Валерьевич. Однако он старался подавлять свои ожидания. Теории – это, конечно, прекрасно, но не когда они становятся привлекательнее реальности и отбивают желание принимать окружающую действительность.

Новогодние праздники позволили Паше отвлечься от учебы и сконцентрировать внимание на людях. Он ежедневно ходил на улицу, чтобы поиграть с сестрами, знакомыми и лучшим и единственным другом. К сожалению для мальчика, Александр Валерьевич перестал выходить из дома: он говорил, что холода отразились на его общем самочувствии и проблемной ноге, в частности. Конечно, ничто не мешало родственникам проводить время вместе дома. Каждый каникулярный вечер Паша приходил в комнату к своему старику, чтобы потолковать о жизни. В один из таких вечеров Александр Валерьевич заметил, что его внук не похож на себя. Он был весь бледный, время от времени трясся и покашливал. Но в самом запущенном состоянии пребывал нос мальчика: из него водопадом стекала слизь, а сам он был ярко красным и явно контрастировал с остальным лицом. Старик приложил руку ко лбу Паши – он весь горел. Прихрамывая, Александр Валерьевич поспешил сообщить об этом Оксане Леонидовне. Она отнеслась к болезни сына максимально серьезно: изолировала его от остальных в его комнате, вызвала единственного в городе не забросившего свое дело престарелого врача и старалась угождать всем желаниям тяжело захворавшего мальчика.

Если бы Паша знал, что повлечет за собой его затянувшийся постельный режим, то просидел бы все праздники дома. Потеряв возможность регулярно общаться с внуком, старик попытался переключиться на внучек. И, хоть его общение с ними наладилось, оно сильно отличалось от того, что было между ним и Пашей. Всякий раз, когда во время разговора с девочками, старик это осознавал, он сворачивал беседу и направлялся в комнату внука. Тайком, пока Оксана Леонидовна, которую он вновь про себя начал называть «зеленоглазкой», Александр Валерьевич заглядывал к Паше. Понимая, что внук может быть в бреду, он просто садился рядом и молчал.

В один холодный зимний вечер дед, навещая внука, даже пустил скупую старческую слезу. А на следующее утро исчез. Это событие подняло на уши весь дом. За исключением Паши. Он все ещё был не в состоянии воспринимать обрывочную информацию, а рассказывать ему напрямую об этом никто не спешил: сестры и мать боялись, что мальчику станет хуже.

Никто не знал, в какой конкретно момент Александр Валерьевич покинул дом. Никто не знал, что с ним стало. Никто не знал, вернется ли он когда-нибудь или нет.

Настя и Маша опрашивали соседей и случайных прохожих в надежде, что те видели их деда, но они даже не слушали. Только Хвалова ехидно ухмыльнулась, узнав, что Александр Валерьевич исчез. Оксана Леонидовна думала помочь дочкам с поисками свёкра, но не могла оставить Пашу одного. Он только начал поправляться и набираться сил. Каждый новый день женщина боялась, что мальчик захочет увидеться с дедом, ведь она не сможет соврать сыну о том, что тот пропал, иначе их связь оборвется раз и навсегда.

В конечном счете в доме пришли к выводу о том, что Александр Валерьевич либо сошел с ума, либо снова запил. Именно это Оксана Леонидовна и собиралась сообщить поправлявшемуся сыну.

Паша встал на ноги спустя три недели с момента, как заболел. Он подошел к календарю и одним резким движением сорвал двадцать одну страницу. Впервые с момента болезни мальчик улыбнулся, а затем поспешил увидеться с дедом. Он очень удивился, когда спокойно распахнул дверь в комнату своего старика и никого там не обнаружил. Обычно, если Александр Валерьевич куда-то отлучался, пусть даже ненадолго, то в обязательном порядке закрывал сосновую дверь на ключ, чтобы никто не рылся в его вещах. Паша не решился воспользоваться ситуацией и спустился вниз. В гостиной сидела Оксана Леонидовна. С одной стороны, она была очень рада, что её сыну стало значительно лучше, с другой – сильно волновалась, ведь должна была рассказать мальчику о том, что его дед убежал из дома. Сестры, затаив дыхание, подглядывали. Они были готовы сделать все, что от них могло бы потребоваться.

– Мам, я… – начал было Паша, но Оксана Леонидовна перебила его.

– Паш, присядь, пожалуйста, сюда, – произнесла с трудом женщина, похлопав по месту на облезшем диванчике рядом с собой. Её сын покорно приблизился и присел.

– Что такое? – почуял он неладное.

– Александр Валерьевич… он… – никак не могла спустить курок Оксана Леонидовна, а глаза Паши меж тем становились влажными и широкими, – исчез.