Происшествие

— Посмотри, ты расстроила ее. Она сейчас расплачется.

Это было правдой. Глаза Келли стали влажными. Казалось, еще намного, и по ее щекам потекут слезы.

— Знаю, тебе это не очень приятно, милая, — сказала Фиона Келли, — но иногда полезно рассказывать о том, что тебя мучает, это своего рода терапия.

— Что? — не поняла Келли.

— Если ты расскажешь, из-за чего переживаешь, тебе станет лучше.

— Ох, не думаю.

— Что ты пообещала маме Эмили?

— Она не хотела, чтобы я рассказывала кому-нибудь о телефонном разговоре.

— О телефонном разговоре, — эхом повторила Фиона. — О телефонном разговоре… о каком еще разговоре?

— Который я услышала.

Маркус неодобрительно покачал головой, но Фиона не обратила на него никакого внимания.

— Ты подслушала, как она с кем-то беседовала по телефону?

— Не специально, — торопливо сказала Келли. — Я бы никогда не стала поступать так. Подслушивать плохо.

— Но раз ты сделала это не специально, как же так получилось?

— Я просто пряталась, — объяснила Келли, — от Эмили. И мало что разобрала, так как ее мама почти все время говорила шепотом. — Слезы все-таки брызнули из ее глаз и покатились по щекам. — Может, не надо об этом?

— Келли, я понимаю, тебе горько вспоминать случившееся, но я думаю…

— Позволь на минутку вмешаться? — спросил у жены Маркус.

— Что?

— Дорогая, — сказал Маркус, вытаскивая кошелек и протягивая Келли десятидолларовую купюру, — возьми и купи себе что-нибудь на десерт.

— Но я еще не доела пиццу.

— Купи сейчас, а потом доешь пиццу и сразу же приступишь к сладкому.

Келли взяла деньги. Маркус и Фиона проследили, как она вприпрыжку побежала к прилавку с мороженым.

— Что на тебя нашло? — спросил Маркус жену.

— Ничего.

— Мы хотели свозить ее куда-нибудь развеяться, а ты вдруг учинила ей настоящий допрос.

— Не говори со мной таким тоном.

— Фиона, иногда… иногда ты даже не представляешь, какое впечатление производишь на окружающих. Неужели… у тебя совсем нет сострадания?

— Да как ты смеешь! — возмутилась она. — Я задаю ей вопросы, поскольку переживаю за ее состояние.

— Нет. — Маркус покачал головой. — Здесь нечто иное. Возможно, все дело в том, что ты всегда недолюбливала Энн Слокум?

— О чем ты говоришь?

— Я заметил, как ты вела себя с ней на той вечеринке с продажей сумок, или как там называлось это мероприятие. Ты общалась с ней так пренебрежительно. Весь вечер задирала перед ней нос.

Фиона с удивлением уставилась на мужа:

— Какая чушь. Не понимаю, с чего ты взял?

— Я просто хочу сказать, что больше этого не допущу. Ты не будешь мучить девочку. Мы привезли ее сюда ради покупок; потом, если хочешь, мы покажем ей те школы, хотя я ума не приложу, с чего ты взяла, будто Глен позволит своей дочери жить у нас с понедельника по пятницу. А после мы отвезем ее домой.

— Она моя внучка, а не твоя, — напомнила ему Фиона.

— Забавно, но именно я переживаю за нее.

Фиона хотела возразить ему, но в этот момент поняла, что Келли стоит в двух футах от нее. В одной руке она держала политое сиропом и посыпанное орехами мороженое, в другой — сотовый телефон.

Келли протянула трубку Фионе:

— Папа хочет что-то сказать тебе.

Глава шестнадцатая

После визита Даррена Слокума я вернулся в дом сильно возбужденным и, войдя в кухню, набрал номер мобильного Келли.

— Привет, пап, — сказала она.

— Привет, солнышко. Ты где?

— Покупаю мороженое в торговом центре.

— Каком торговом центре?

— В Стэмфорде.

— Можешь передать трубку бабушке?

— Минутку. Она за столиком.

На заднем плане я слышал шум большого торгового центра — голоса людей и приглушенную музыку, — потом снова заговорила Келли:

— Папа хочет что-то сказать тебе.

— Да, Глен? — Голос Фионы был таким же теплым, как мороженое, которое купила Келли.

— Фиона, вы можете взять Келли на ночь? — Я знал, что в доме Фионы хранились пижама и зубная щетка Келли, а также кое-что из одежды.

Последовала пауза, затем Фиона прошептала:

— Глен, тебе не кажется, что еще слишком рано? — Она явно не хотела, чтобы Келли ее услышала.

— Извините?

— По-моему, еще рано приглашать к себе кого-то. Это та женщина, которая живет рядом с тобой? Мюллер, кажется? Шейла рассказывала про нее. Когда мы уезжали, я видела, как она стояла у дверей и провожала нас взглядом.

Я почувствовал ярость.

— После того как вы уехали, приходил муж Энн Слокум. Он был просто не в себе. — Я закрыл глаза и сосчитал до трех.

— Что?

— Он был… даже не знаю, как сказать… совсем невменяемый. Хотел поговорить с Келли, но я решил, что из этого не выйдет ничего хорошего. Поэтому на случай, если он вдруг вернется и предпримет еще одну попытку, я думаю, будет лучше, если Келли останется у вас.

— Что ты имеешь в виду под «невменяемым»?

— Долгая история, Фиона. Однако вы мне очень поможете, если оставите Келли у себя до завтра. Пока я не буду уверен, что все успокоилось.

— Что происходит? — донесся до меня голос Маркуса.

— Секунду, — оборвала его Фиона и снова обратилась ко мне: — Да, конечно, она останется у нас. Все нормально.

— Спасибо, — поблагодарил я, ожидая услышать хотя бы попытку извинения за клевету.

Вместо этого Фиона сказала:

— Келли хочет поговорить с тобой.