Происшествие в гостинице «Летучий Дракон». Призраки Крайтонского аббатства

Посреди этих роскошных мечтаний я был возвращён к действительности очень высоким и очень щеголевато одетым господином, лет пятидесяти на вид. Он подошёл ко мне с изысканною вежливостью и в его обращении было столько изящества и величавой грации, что в нём так и сказывался вельможа. Он, подобно мне, стоял на ступенях подъезда и любовался действием лунного света, точно будто преобразившего маленькую улицу с её домами и всей обстановкой. Как уже было сказано, незнакомец обратился ко мне с свободной и вместе с тем величавой вежливостью французского дворянина старой закалки. Он осведомился, не я ли мистер Бекет. Когда я ответил утвердительно, он тотчас назвался маркизом д’Армонвилем (значительно понизив голос при этом заявлении) и попросил позволения передать мне письмо от лорда Р., которого отец мой знал, хотя и не коротко, который даже мне однажды оказал незначительную услугу.

Этот английский пэр, надо заметить, имел очень высокое положение в политическом мире и на него указывали как на вероятного преемника почётного поста английского посланника в Париже.

Письмо его я принял с низким поклоном и прочел:

«Мой любезный Бекет,

Позвольте вам представить моего доброго друга, маркиза д’Армонвиля, который сам объяснит ваш, какого рода услугу вы имеете возможность оказать ему».

Далее он говорил о маркизе, как о человеке чрезвычайно богатом, которого короткие сношения с старыми дворянскими родами и законное влияние при дворе делало «самым лучшим орудием для дружеских услуг, обязательно взятых им на себя по желанию нашего государя и нашего правительства.»

Недоумение моё сильно возросло, когда я прочел далее:

«Кстати, Уальтон был здесь вчера и сообщил мне, что ваше место в парламенте, по всему вероятию, подвергнется нападению; не подлежит сомнению, что в Домуэле что-то происходит. Вмешаться в это мне, как вам известно, чрезвычайно неловко. Я советовал бы вам, если это не очень официально, заставить Гэкстона выследить дело и немедленно известить вас. Боюсь, что это не шутка. Мне необходимо было упомянуть об этом обстоятельстве по причинам, которые вы тотчас усмотрите, поговорив с маркизом пять минут. Да будет вам известно, что маркиз – при содействии всех наших друзей – отбросил на несколько недель свой титул и в настоящую пору называется просто мосьё Дроквиль.

Я сейчас отправляюсь в Лондон и не могу прибавить ни слова.

Преданный вам

Р—».

Не могу сказать, до чего я был озадачен. Я не мог бы даже назваться знакомым лорда Р—. За всю жизнь свою я не знавал никого, кто бы назывался Гэкстоном; не знавал и никакого Уальтона; а ещё пэр писал ко мне так, как будто мы с ним короткие приятели! Я посмотрел на оборот письма и загадка разрешилась. Меня звали просто Ричардом Бекетом, а я, к ужасу моему прочел:

„Джорджу Стэнгопу Бекету, эсквайру, чл. парл.“

В страшном замешательстве я поднял глаза на маркиза.

– Право, я не знаю, как пред вами извиниться, мар… милостивый государь. Действительно моя фамилия Бекет и лорду Р— я несколько известен, но письмо это не ко мне. Меня зовут Ричардом, а это письмо написано к Стэнгопу Бекету, депутату от Шилингуорта. Что же мне остается сказать или сделать после такой несчастной ошибки? Все, что я могу, это дать вам честное слово благородного человека, что для меня это письмо останется такою же ненарушимою тайной, как было оно прежде, чем я прочёл его. Не могу выразить, до чего я поражён и огорчён этим недоразумением.

Верно, на лице моем ясно отразилась искренняя досада и честность моих намерений, потому что мрачное замешательство, мгновенно мелькнувшее на лице маркиза, рассеялось; он ласково улыбнулся и протянул мне руку.

– Я нисколько не сомневаюсь, что вы сохраните нашу маленькую тайну, мистер Бекет. Так как суждено было, чтобы вышло подобное недоразумение, то я могу только благословлять судьбу, что случай свел меня с человеком благородным. Надеюсь, вы позволите мне внести ваше имя в список моих друзей.

Я усердно поблагодарил маркиза за его доброту. Он продолжал:

– Мне было бы очень приятно уговорить вас приехать ко мне в Клеронвиль в Нормандию, где я к 15-му августа ожидаю большое число моих добрых приятелей, знакомство с которыми для вас, быть может, не лишено будет интереса.

Разумеется, я сердечно поблагодарил его за радушное приглашение.