Происшествие в Литтл-Чизе накануне Рождества

– А теперь вы серьёзно вляпались, ребятки, – протянул Гуд.

Приболевшая Милли босиком вышла в коридор и увидела взрослых с печальными лицами, почти плачущего брата и кучу подарков. Она заплакала, раскаиваясь, а Джеймс подхватил её на руки и унёс в комнату утешать.

– Мы отнесём игрушки миссис Харрис, – в повисшей тишине заключил майор. – И вернёмся к вам.

Мистер Крауд осторожно под руки довёл свою сестру до стула и усадил. Стремясь отвлечь её от печальных мыслей, потому что она всё ещё была бледна, как мел, он спросил:

– А почему вы так бедно живёте, Мэри? Мне казалось, я передавал вам достаточно денег, чтобы жить и ни в чём не отказывать.

– Передавал? – Удивленно переспросила она. – Через кого?

– Хилли Хантинг. Она сказала, что поддерживает с тобой связь.

Миссис Мэрдок грустно покачала головой.

– Почему ты сама не просила меня? – Крауд просто терялся от такого поведения сестры.

– Мне стыдно, Майкл. Стыдно ещё что-то просить. Все и так добры к нам, помогают нам. И вот чем мы отплатили…

В это время в коридоре послышался скрип половиц. Вошли Джеймс и Милли, усердно старающиеся не разрыдаться.

– Мама, дядя, – начал Джеймс явно заготовленную и отрепетированную речь. – Мы знаем, что совершили ужасный поступок и больше не достойны вас и вашего воспитания, но если есть хоть какой-нибудь шанс исправиться, то мы им воспользуемся с огромным рвением.

– Простите нас, – шепнула Милли, едва сглотнув слёзы.

Мэри Мэрдок протянула руки в жесте, приглашающем к объятиям. Мышата радостно кинулись к ней.

– Конечно, я вас прощаю, я ведь ваша мама – я не могу поступать по-другому. Но вы должны знать, что всякое действие имеет последствие. И последствия вашей кражи зависят теперь не от меня, – голос её немного дрогнул.

Мистер Крауд наблюдал за этой сценой и сам себе поклялся, что больше так жить его племянники и сестра не будут. Если всё уладится, то он заберёт их к себе в город и у мышат будет всё, что они захотят иметь.

Миссис Харрис, конечно, не могла не поинтересоваться, кто украл её игрушки. Когда она узнала, что это сделали бедные Джеймс и Милли, потому что хотели порадоваться Рождеству, мышь глубоко о чем-то задумалась. Она попросила полицейских сходить к семье Мэрдоков вместе с ними, и Гуд и Питер не смогли отказать.

Чем ближе они подходили к их дому, тем решительнее становилась поступь миссис Харрис. Она что-то решила для себя, и собиралась это исполнить.

Едва они вошли, в комнате повисло молчание. Джеймс и Милли испуганно смотрели на миссис Харрис, которую с глубоко детства знали как милую и добрую мышку. Она же и прервала молчание:

– Майор, лейтенант. Я собираюсь воспользоваться своим незыблемым правом, – такого холодного тона от миссис Харрис ещё никто не слышал. – Дело может быть прекращено за соглашением сторон. Вот мои условия соглашения.

Повисла напряжённая тишина. Миссис Мэрдок готовилась брать четыре, нет, пять смен! – только чтобы заработать денег и выплатить весь ущерб. Вместо этого голос миссис Харрис вдруг смягчился до её обычного, а на лице расцвела улыбка:

– Я хочу, чтобы Джеймс и Милли помогли мне доделать приготовления к Рождеству, а потом отпраздновали его вместе с моими детьми, в тепле и с подарками. И, конечно, их замечательные мама и дядя тоже приглашены.

Вздох облегчения прокатился по комнате. Джеймс и Милли расцвели и кинулись на руки к миссис Харрис. Миссис Мэрдок чуть опять не расплакалась. Полицейские переглянулись и пожали плечами. Майор Гуд уже собирался что-то возразить, но Питер впервые за всё время службы прервал его словами: «Она имеет полное право».

Глава 5, где все празднуют Рождество

Следующий день был крайним перед Рождеством, поэтому на то время, пока миссис Мэрдок была на работе, а мистер Крауд управлялся с рабочими делами, Джеймс и Милли отправились помогать миссис Харрис.

Весь их дом был наполнен праздничной суетой. Все мышата Харрисы сновали туда-сюда, таская за собой коробки с украшениями и подарками, суетясь и споря, стоит ли повесить над камином еще и мишуру, или гирлянды будет достаточно. Самая младшая мышка Молли всюду таскала за собой своего любимого игрушечного оленя – неизменный атрибут праздника. Да и все в доме постепенно начинали преображаться: кто-то надел носки с надписью «Счастливого рождества!», у кого-то на кофте были нарисованы праздничные огни, а кто-то постоянно таскал за собой кружку, полную какао с зефиром и выпил всё молоко в доме, из-за чего пришлось срочно идти в магазин. Откуда-то играла веселая рождественская музыка, что тоже добавляло шума и веселой суеты.