Пройти через туман 2

Неторопливо въехав на площадь перед местной мэрией переделанный в боевую машину БелАЗ остановился и заглушил двигатель. То, что, произошло дальше, совершенно сломало мой шаблон. Из недр огромной машины начали выбираться мутанты в чёрных балахонах, похожих на рясы монахов с капюшонами. Вот только перепоясаны они были не верёвками, а вполне себе носили разгрузки, на некоторых были бронежилеты, и абсолютно все были вооружены. Кто холодняком, кто ружьями и обрезами, у некоторых имелись вполне современные образцы. Выбирались атомиты из своего дредноута по одному и группами. После недолгой суеты на площади запылал большой костёр, какие в детстве мы почему-то называли «пионерскими». Я так был увлечён зрелищем, что совсем упустил, начавшуюся суету прямо перед домом. Судя по производимым звукам, пятёрка атомитов также начала проявлять нездоровую активность.

Это следовало прояснить. Я тихо подполз и выглянул вниз. Трое чёрных балахонов цепляли крюками на цепях тушу уже частично разделанного топтуна к своему джихадмобилю. Смысл их действий был ясен. Они сейчас собирались волоком транспортировать тушу заражённого к тем славным парням, которые готовят пикник на главной площади. За пулемётом РПД уже дежурил атомитский бодипозитив, а жилистый пулемётчик сидел на корточках с куском сырого мяса, привалившись спиной к цоколю пятиэтажки. Этот мутант стащил с себя респиратор и с наслаждением чавкал сырым мясом заражённого, захлёбываясь от жадности.

Кожа лица в волдырях, гнойниках и покрыта какой-то непонятной коростой. Под сизой шкурой перекатываются шишки и опухоли. Черты кроме этого, обезображены ещё несколькими страшными шрамами, перекосившими и без того уродливое лицо. Говорят, шрамы украшают мужчину… Не знаю. У этого после близкой встречи с заражённым поплыли даже контуры.

Ряса была перехвачена широким кожаным поясом явно ручной работы, подозрительно похожим на тот, что достался мне трофеем после победы над Аксом. Его гордо украшали две кобуры, в которых покоились обрезы ружей.

Я сам кваз, а значит, немного уже притерпелся к своему собственному, отнюдь не прекрасному облику матёрого бегуна. Однако, увидав рожу мутанта, так и замер, не в силах отвести взгляда от уродства, на которое без смеси омерзения и жалости смотреть было невозможно. Дальше произошло то, чего я никак ожидать не мог. Атомит поднял голову, и мы встретились взглядами. Его чёрные равнодушные глаза, в которых ничего человеческого не осталось, сказали мне больше чем миллион слов. В одну секунду стало очевидно — это враг.

Рожа мутанта исказилась в непередаваемой гримасе, которую я через секунду смог классифицировать как ухмылку и поманил меня рукой к себе. Мол выходи во двор, побеседуем. Я отрицательно качнул головой в ответ. Атомит не опечалился моим отказом, а вернулся к прерванной трапезе, вгрызаясь в кусок сырого мяса. Когда вспомнил, как дышать снова, подумал, что пронесло. Кто их этих мутантов знает? Жилистый бросил лишь одно-единственное слово, которое я не расслышал. В тот же самый момент ствол пулемёта дёрнулся и безошибочно навёлся на меня. Атомитский бодипозитив не терял времени. В следующее мгновение из дульного среза РПД вылетел сноп огня, а в меня полетели стремительные, трассирующие очереди. Едва я успел вжаться в гудрон, как меня засыпало острой красной кирпичной крошкой. Пока перекатился метров на десять, снизу разбилось несколько оконных стёколо, и к пулемётному соло присоединились сухие выстрелы штурмовой винтовки Мамбы и гавкающий голос укорота Мазая. Пора и мне включиться в оркестр. Поднялся на колено и быстро взял на прицел пулемётчика, перенёсшего огонь на окна второго этажа. Три выстрела и пулемёт затих, а мутант повис на раме.

Короткая экономная очередь из обмотанного грязными тряпками АК-47 в руках одного из атомитов заставила меня снова залечь и перекатиться. Перед этим, однако, я заметил, как голова бегущего в подъезд однорукого берсерка взорвалась фонтанами кровавых брызг картечных попаданий. Минус два, а значит, мы на равных. Трое на трое.

Я снова встал на колено и прицелился по месту, где последний раз успел засечь автоматчика, потому что именно он был главной угрозой, но лишь успел заметить, как противник нырнул в разгромленное вчера рубером парадное. Фигура в мешковатом, чёрном балахоне заскочила через выломанную дверь и растворилась в сумрачных тенях, чтобы осветиться вспышками последующих выстрелов. В очередной раз мне за этот день пришлось вжиматься в гудрон и менять позицию.

Стрельба смолкла. На опустевший город упала звенящая тишина, в которой самыми громки звуками, казалось, были моё хриплое дыхание, да барабанные удары сердца в ушах. Отчётливо послышались резкие окрики команд со стороны площади.