Пройти чистилище

— Значит, Гордиевского трогать не будем. — обернулся к нему Крючков.

— Нельзя, Владимир Александрович, он должен добраться до англичан живым и невредимым.

— Я должен буду согласовать этот вопрос с Виктором Михайловичем, — наконец, неохотно дал свое согласие Крючков.

Дроздов молчал.

Крючков вернулся к столу. Снова сел в кресло.

— Одни жизнью своей рискуют, а другие… И ты хочешь, чтобы мы его отпустили.

Крючков редко обращался к кому-либо на «ты» и делал этот лишь в минуту откровенности со своими офицерами. Дроздов это знал.

— Мы выиграем значительно больше.

— И с этой «Дрофой» не все ясно, — махнул рукой Крючков, — ты когда-нибудь про такое слышал?

— Поэтому мы и спланировали всю операцию, — ответил Дроздов.

— Сколько лет этот американец работал на нас? — спросил вдруг Крючков.

— Больше пяти, — нехотя ответил Дроздов, — он проходил по шестнадцатому управлению. Вы ведь знаете, какая у них секретность. Хорошо, еще, что отдел пошел нам навстречу и согласился на эту операцию.

Шестнадцатое управление КГБ СССР занималось перехватом и электронной разведкой. В самом ПГУ был шестнадцатый отдел, занимавшийся этим же, но против шифровальных служб Запада. Как правило, агенты Шестнадцатого управления считались наиболее важными и никогда не выходили на контакты с местными резидентами ПГУ в местах своего жительства. Шестнадцатое управление и шестнадцатый отдел использовали только своих курьеров и встреча происходили только в нейтральных странах.

— Они согласились?

— Практически, да. Мы пообещали им отдавать всю информацию «Юджина», объяснили в чем дело.

— А если у нас ничего не выйдет? — спросил вдруг Крючков. — Ваша операция «Дрофа» провалится. Гордиевский улизнет на Запад, а «Юджин» останется в тюрьме. Что тогда?

— Тогда… — Дроздов заколебался, наконец, подумав, поднялся, — я подам в отставку, товарищ генерал.

— Этим вы не спасете «Юджина», — махнул рукой Крючков, — садись, давай еще раз все прокрутим. Ох, как я не хочу отпускать Гордиевского. Для меня это как пощечина.

— Для меня тоже, Владимир Александрович. Я ведь его давно знаю.

— Вызовите, генерала Грушко, — распорядился Крючков, и, посмотрев на Дроздова, вдруг спросил, — представляешь, как он сейчас будет ругаться?

Десятого июля Олег Гордиевский вернулся из санатория домой. К работе он по-прежнему не приступал, находясь в отпуске. По-прежнему за ним следили и он видел лишь первый круг наблюдения, состоящий из нескольких не очень подготовленных агентов.

Ровно через девять дней Гордиевский вышел из дома в четыре часа дня на традиционную пробежку. В старом полуспортивном костюме, в мятой фуфайке. Первый круг наблюдения даже не стал за ним следить, полагая, что он скоро вернется домой. Полковник не вернулся. Через несколько часов он встретился с представителем английской разведки. Еще через несколько часов он улетел из аэропорта, загримированный и под чужим паспортом. Проходя пограничный контроль, он не заметил, как в десяти метрах от него стоял высокий человек, внимательно за ним следивший. И лишь когда Гордиевский прошел паспортный контроль и получил обратно свой паспорт, он облегченно вздохнул.

Кроме этой пары глаз, принадлежавшей англичанину, вторая пара чужих глаз была рядом с Гордиевским и по документам считалась его супругой. На самом деле это была сотрудник английской разведки, получившая конкретное задание провести самого ценного английского шпиона на посадку. Все прошло благополучно. Через некоторое время самолет взял курс на столицу одной из социалистических стран, где они должны были получить другие паспорта и сделать пересадку, направляясь в Германию. Маршрут был выбран не случайно. Выезжающих в социалистические страны гостей проверяли не так строго.

За полетом самолета следил и полковник Трапаков. Когда самолет был уже в воздухе, он кивнул стоявшему рядом сотруднику.

— Можешь передавать, все прошло спокойно. Он улетел.

А Гордиевский сидел в самолете и думал о том, как впервые в истории КГБ ему удалось переиграть эту грозную организацию. Он был почти на свободе и от радости готов был кричать во все горло.

Глава 34