Пройти чистилище

— Надеюсь, — произнес Крючков, — иначе мы потеряем и его. Хотя это все равно авантюра. Послать в ЦРУ нашего офицера, выдавая его за перебежчика. Как я согласился на подобное, сам не понимаю. У вас, генерал Дроздов, есть дар убеждать людей. Во всяком случае, Юрченко пока идет по нашему плану.

— Он вернется, — убежденно сказал Трапаков, все рассчитано верно. Он обязательно вернется.

— Как дела у «Юджина»? — спросил Крючков.

— По нашим сведениям, американцы вынуждены его отпустить. Против него нет никаких доказательств, — ответил Дроздов. — После побега Гордиевского и выдачи Пелтона они просто обязаны отпустить «Юджина». Все было рассчитано на него.

— Посмотрим, — неприятным голосом сказал Крючков, — ваша затея может и не получиться. И тогда мы потеряем и «Юджина», и Пелтона.

— Наше последнее приобретение стоит всех наших разведчиков в Америке вместе взятых, — неожиданно сказал Дроздов.

Крючков чуть нахмурился. Даже здесь в Ясенево, в строго охраняемом кабинете начальника советской разведки, в окружении нескольких сотен своих офицеров и охранников, сидя с генералом и полковником собственной разведки, Крючков не решался говорить об этом деле вслух. Абсолютная секретность была его идеалом. Только при этом варианте не бывает глупых утечек информации, любил повторять Крючков. И сейчас, услышав от генерала Дроздова эти слова, он даже посмотрел по сторонам. И потом тише обычного сказал:

— Операция «Дрофа», которую мы планировали с переходом Юрченко на сторону врага идет неплохо. Об этом я уже знал. А вот наша новая находка в ЦРУ США — это действительно находка. Но предупреждаю, его дело должно быть выделено в особое производство. Ни один человек, кроме вас, генерал, не имеет права его смотреть. Кто поедет с ним на связь? — вдруг вспомнил он.

— Я сам, — поднялся Трапаков.

— Сидите, — махнул рукой Крючков, — это правильно. Чем меньше людей будет с ним контактировать, тем лучше. Надеюсь, вы не собираетесь встречаться с «Юджином»? Я ведь помню, вы тогда работали в восьмом отделе и готовили «Юджина» для поездки в Турцию.

— Ну и память у вас, товарищ генерал, — восхищенно сказал Трапаков, — такие детали помните.

— В нашем деле не бывает деталей, — назидательно ответил Крючков, — поэтому для нас так важно сотрудничество с этим американцем. Как вы его назвали?

— «Циклоп», — ответил Дроздов.

— Почему «Циклоп»? — не понял Крючков.

— Это из древнегреческой мифологии. У Циклопа был один большой глаз, которым он все видел, — пояснил Трапаков.

— Ну и что? — нахмурился Крючков. Он не любил, когда попадались особо умные сотрудники. Из этих прока бывало не очень много.

— Он наше большое око в ЦРУ, — пояснил Трапаков, — а если американцы как-нибудь узнают, то пусть думают, что и единственное.

— Придумываете разные игры, — проворчал Крючков, — зачем-то мифы вспомнили.

— Сменить его кличку? — спросил Трапаков.

— Уже не стоит, пусть будет эта, — махнул рукой Крючков.

У разведчиков считалось плохим предзнаменованием смена своих служебных кличек. Это приносило неудачу, верили многие из них, оставаясь под своими прежними названиями. Чем существенно облегчали задачу наблюдавших за ними контрразведчиков.

— Надеюсь, этот агент окажется ценнее Пелтона, — спросил Крючков, — А многое зависит и от нас. Все его связные должны проходить особую подготовку.

— Мы примерно такую установку и даем нашим людям, — согласно кивнул Дроздов.

— Когда «Юджин» должен выйти из тюрьмы? — уточнил Крючков.

— Завтра утром по их времени, — ответил Дроздов. — Это точные сведения, Владимир Александрович, от самого «Циклопа».

— И чтобы я нигде не слышал его имени, даже случайно, — пригрозил Крючков.

— Мы сделаем все, чтобы обеспечить алиби «Циклопу», — заверил руководителя ПГУ генерал Дроздов.

— Как связной самого «Юджина»?

— Все в порядке. Он поедет встречать «Юджина», когда тот будет выходить из тюрьмы.

— Надеюсь, не один?

— Их будет человек десять, — успокоил его Дроздов.

— Все полицейские? — зло пошутил Крючков.

— В основном адвокаты и юристы крупнейших компаний. Связной ничем не рискует. У «Юджина» и без того два лучших адвоката, которые сделают все, чтобы его вытащить.

— Может, нам продлить действие «консервации» — спросил Крючков.

— Надеюсь, мы будем «консервировать» его не слишком долго, — предположил Дроздов, — обидно терять такого агента.

— Если мы его потеряем, это будет ваша вина, генерал, — убедительным тоном произнес Крючков, — и, значит, тогда ошиблись именно вы.

Глава 39

Александр Эшби сдержал свое слово. Он приехал рано утром в тюрьму, чтобы вместе с Кэвеноу присутствовать на последнем допросе подозреваемого, а затем, извинившись, наконец отпустить его. В тюрьме уже с утра находились веселые и оживленные адвокаты, понимавшие, что тянуть больше никто не имеет права. И сегодня их подзащитному нужно либо предъявлять обвинение, либо отпускать, извинившись за причиненные моральные страдания. Никаких промежуточных вариантов не существовало.