Пройти сквозь стены

На следующий год те, у кого теперь было кольцо, везли его на следующий остров и тот же ритуал происходил там, но теперь к прошлогодней истории добавлялась новая. И так год от года кольцо путешествовало с острова на остров по малому кругу. Самое удивительное, что то же самое происходило с браслетом на островах большого круга и происходило в противоположном направлении. И все истории также прибавлялись. Для меня это было похоже на бесконечное кино.

Поэтому, когда я подумала о поездке в Австралию, более всего меня привлекла идея посетить малонаселенный ее район – Большую пустыню Викторию в центре континента – и встретиться с австралийскими аборигенами, как мой идол Секей. Я была уверена в том, что у них были изумительные истории. Мы с Улаем начали читать все, что могли отыскать про аборигенов, и чем больше мы читали, тем больше понимали, насколько потрясающей была их культура.

Мы узнали, что любой элемент пейзажа был священным для анангу, как они себя называли. (Как и в случае с коренными американцами, слово «аборигены», которым их называли, означало лишь «люди», «человеческие создания».) Мы узнали про Время сна, связанное с концепцией сотворения мира у аборигенов, существовавшего одновременно в прошлом, настоящем и будущем. Мы прочитали, что творцы путешествовали по тропинкам, описываемым песенными строками. Слова в песенной строке описывали пейзаж: священные камни и деревья, источники и скалы, маркирующие дорогу. А творцы, как мы прочитали, существовали вне пространства и времени. Аборигены общались с ними во снах и в бодрствовании.

Я не могла дождаться увидеть это место своими глазами.

Организаторы биеннале согласились с нашим планом придумать перформанс после приезда. Десятью днями позже мы приземлились в Австралии. И к нам пришла очень простая и красивая идея. В конце концов, мы совершили путешествие на край земли, где сезоны менялись местами и по-другому светило солнце, поэтому мы решили сделать что-то со светом и тенью. В результате появилась работа «Край». В ней Улай медленно ходил по высокой стене двора со скульптурами в Галерее Нового Южного Уэльса, с другой стороны которой находилась оживленная магистраль. В то время как он шел в условиях реальной угрозы падения, я шла по краю тени от этой стены во дворе в опасности метафорической. Тень медленно продвигалась по двору, пока ровно через четыре часа и пятнадцать минут, когда солнечный свет полностью ушел со двора, перформанс завершился.

После перформанса у нас было десять свободных дней, перед тем как вернуться домой. Нас поглотила идея провести эти дни в малонаселенной части. Когда мы рассказали Нику Ватерлоу, директору биеннале, о нашем наваждении, он сказал, что у него есть друг Филип Тойн, который живет в Элис Спрингс, в сердце пустыни, и знает эту местность очень хорошо. Тойн был защитником по правам на землю аборигенов, сказал Ник, он намеревался вернуть племенам их священные земли, отобранные австралийскими поселенцами. Ник дал нам сопроводительное письмо для Филипа. «Он немного сварлив, – сказал Ник. – Но если вы дадите ему это письмо, возможно, он покажет вам пустыню».

В те дни легче было добраться из Сиднея в Париж или Лондон, чем в Элис Спрингс. Мы достали самые дешевые билета, прибыли в назначенное время и начали осматриваться.

Тогда в Элис Спрингс было около трех улиц и мало прохожих. Мы начали спрашивать всех подряд: «Где живет Филип Тойн?» И наконец один человек направил нас к полуразрушенному отелю в конце грязной дороги, оказавшемуся на поверку главным офисом организации по правам аборигенов на землю.

Мы зашли внутрь и увидели небритого, засаленного человека, кричащего на кого-то по армейскому полевому телефону. Наконец он повесил трубку, смерил Улая и меня взглядом и сказал: «И кто вы, черт побери?».

«Мы – друзья Ника Ватерлоу, – ответили мы. – Он сказал передать вам это письмо».

Он прочитал письмо и начал кричать на нас: «Вы, придурки, совсем выжили из ума? Убирайтесь из моего офиса! Почему он посылает ко мне этих идиотов? Очередные туристы-кровопийцы! Хотите наснимать аборигенов, потом вернуться обратно в свой уютный домик и говорить всем, что вы видели аборигенов! Я с вами даже близко не хочу иметь дела – проваливайте отсюда!». Он угрожающе встал, и мы попятились из его офиса.

Мы застряли. Мы купили мегадешевые билеты, и вернуться назад раньше у нас не было шансов. Мы застряли на неделю в городе с тремя улицами; для того чтобы пойти куда-то в окрестности, нужно было разрешение, но даже будь это по-другому мы все равно не представляли, куда идти и как туда добраться.

В городе было три места, где можно было поесть, и куда бы мы ни шли, мы наталкивались на Филипа. Спустя несколько дней, он заговорил с нами. Он сказал: «Хорошо, чего вы хотите?».