Произведение в алом

достаточно эффективно осуществлять коммерческую деятельность своих фирм. Однако, если вы меня спросите, будут ли они преуспевать, я вам отвечу: нет! Почему? Да потому что до последнего времени обезьяны оставались, пожалуй, единственно честными среди человекообразных существ. Само собой разумеется, эта их пресловутая честность после прививки половых желез благополучно ассимилируется ничего не подозревающими коммерческими советниками, и тогда дальнейший ход событий нетрудно предугадать: он будет развиваться но двум возможным сценариям - либо спекуляции на бирже и банковская деятельность станут чем-то вроде циркового аттракциона, такими же радостными и веселыми, что, конечно, более чем сомнительно, либо все ваши финансисты разорятся и вымрут, как в свое время вымерли мамонты... Впрочем, во всей этой истории я усматриваю еще один, третий, вариант, который, на мой взгляд, полностью отвечает духу времени: наука, смею вас уверить, сын мой, стоять на месте не будет - для этого господа ученые настроены слишком идеалистически, - стало быть, эта восхитительная в своем сумасбродстве авантюра с бессмертием не ограничится опытами профессора Бараноффа и ваши любознательные ученые мужи не устоят перед искушением прямо противоположного эксперимента, когда половые железы какого-нибудь прожженного биржевого спекулянта будут пересажены невинному шимпанзе. Последствия сей судьбоносной для рода человеческого акции я предоставляю вашей творческой фантазии - вы ведь, сын мой, натура возвышенная, поэт! Льщу себя надеждой, что диктатура джунглей - это самое меньшее, чего следует ожидать в этом случае! Да, в презабавный вертеп обещает в скором времени превратиться этот ваш земной шарик! Ну что же, поживем - увидим... Надеюсь, сын мой, теперь вы не будете меня упрекать за то, что я недостаточно пекусь о благе «несчастного, погрязшего в грехе человечества»!..

И прежде чем я нашелся, что ответить на эти исполненные ядовитого сарказма слова, моя зловещая собеседница была уже далеко - холодно ухмылялась, глядя на меня сверху вниз со своего недосягаемого поднебесья. Я все еще чувствовал нежное пожатие ее холеной ручки - впрочем, это могла быть и рука того

настырного врача, который как раз сейчас щупал мне пульс. Неужели все это - и свидание с Луной, и посещение обезьяньего театра - мне привиделось?..

Проклятье, этот зануда в белом .халате опять открыл рот!

- Господин Майринк, господин Майринк, да придите же наконец в себя! Сдается мне, сударь мой, у вас лунный удар... Нет, вы в самом деле как будто с луны свалились, ну разве будет человек нормальный, здравомыслящий, несмотря на все полицейские предписания, в полнолуние с непокрытой головой ночь напролет, словно сомнамбула, слоняться по пустому Октябрьскому полю?..

МАГИЧЕСКАЯ ДИАГРАММА

Оккультизмом я занимаюсь с двадцати четырех лет[176], и чем дальше продвигаюсь в изучении этой таинственной науки, тем все более важной и интересной представляется она мне. Поначалу мое внимание привлек спиритизм - уж очень мне тогда хотелось самому убедиться в истинности паранормальных феноменов! На протяжении ряда лет я приглашал к себе в Прагу лучших медиумов и проводил спиритические сеансы; количество их исчислялось уже несколькими сотнями, а результат всегда был один и тот же: ничего - все те весьма сомнительные кунштюки, свидетелем которых я становился, как правило, объяснялись сознательной или бессознательной мистификацией со стороны испытуемых. Я уже хотел было положить конец этим бессмысленным экспериментам, когда однажды, во время пребывания в Левико, «случай» - эта инкогнито путешествующая судьба, как очень точно выразился один русский писатель, - завел меня в некий пользующийся дурной славой дом с привидениями, где мне представилась редчайшая возможность воочию наблюдать такие из ряда вон выходящие медиумические феномены, что все мои сомнения разом рассеялись и я вынужден был признать: иногда, чрезвычайно редко, происходят явления, которые, словно насмехаясь над достижениями современной науки, ставят с ног на голову большую часть фундаментальных физических законов. С тех пор я прекратил свои опыты в области спиритизма и уже не предпринимал наивных попыток непременно, хотя бы одним глазком, заглянуть в «загробное царство» - тех поистине поразительных свидетельств существования потустороннего мира, которые мне с такой ошеломляющей очевидностью продемонстрировали в Левико, было достаточно. Я решил ограничиться занятиями йогой -той традиционной восточной практикой, которая позволяет человеку подняться на более высокие духовные ступени бытия.

Чтобы расширить свои знания, почерпнутые в основном из весьма пестрой и, как я уже тогда догадывался,