Произведения, 1856—1859

Вдругъ передъ нимъ явилась старая зала, съ досчатымъ поломъ, въ которой еще ³⁰д тьми они б гали вокругъ стола, но въ которой столъ этотъ теперь разд ленъ на дв половинки и придвинутъ къ ст нк . Въ зал теперь блеститъ 8 св чей, играютъ 4 Еврея, и деревенской свадебной балъ кипитъ во всемъ разгар . Вотъ старушка мать въ праздничномъ чепц , улыбаясь и по-старушечьи пошевеливая губами, ³¹радуется на красавицу дочь молодую и на молодца сына; вотъ красавица молодая, счастливая сестра, вотъ они вс простые друзья и сос ди; вотъ и горничныя, подгорничныя и мальчишки, толпящіеся въ дверяхъ и любующіеся на молодого барина. Да, былъ молодецъ, красавчикъ, весельчакъ, кровь съ молокомъ, и радовались на него, и онъ съ возбужденіемъ и счастіемъ чувствовалъ это. А вотъ и барышня и изъ вс хъ барышень, она, Лизанька Тухмачева, въ розовомъ платьиц съ оборками. Чудное платьице! хорошо и холстинковое дикинькое, въ которомъ она по утрамъ; но это лучше, вопервыхъ, потому что оно на ней, и вовторыхъ, потому что открываетъ ея чудную съ жолобкомъ сзади шею и пушистыя, непривычныя къ обнаженію руки. Она не переставая почти безпрестанно улыбается, почти см ется; но какой радостью и ясностью сіяетъ эта розовая улыбка на ея раскрасн вшимся, вспот вшемъ личик . Блестятъ б лые зубы, блестятъ глаза, блестятъ розы щекъ, блестятъ волоса, блеститъ б лизна шеи, блеститъ вся Лизанька осл пительнымъ блескомъ. Да, она вспот ла, и какъ прелестно вспот ла! <какъ пот ютъ только деревенскія барышни; отъ нея дышитъ силой и здоровьемъ.> Коротенькія вьющіяся волосики на вискахъ и подъ тяжелой косой лоснятся и липнутъ, на пурпурныхъ щекахъ выступаютъ прозрачныя капли, около нея тепло, жарко, страстно. Онъ ужъ разъ дватцать танцовалъ съ ней вальсъ и все мало, все еще и еще, в чно, в чно чего-то отъ нея хочется невозможнаго. Вотъ онъ сд лалъ шагъ отъ двери, и ужъ она улыбается, блеститъ на него горячими глазками, она знаетъ, что онъ идетъ опять обнять ее молодой и сильный станъ и опять понесется съ ней по доскамъ залы. А звуки вальса такъ и льются, переливаются, такъ и кипятятъ молодую кровь и нагоняютъ какую[-то] сладостную тревожную грусть и жаръ въ молодое сердце. — И какъ ей не знать, что онъ идетъ къ ней, тутъ хоть и 10 барышень, и 10 кавалеровъ и другіе еще есть, но в дь это все вздоръ, вс знаютъ, что тутъ только одна красавица Лизанька и одинъ молодецъ — онъ. Никого больше н тъ, кром его и Лизаньки, другіе только такъ, притворяются, что есть. — Одна есть моямоя Лизанька! и потому моя моя Лизанька, что я весь ее, что со слезами счастія готовъ ³²сію же минуту умереть, принять истязанія за нее, за Лизаньку. Вотъ я подхожу къ ней, а первая скрипка жидъ выводитъ съ чувствомъ, подмывательно выводитъ тонкія нотки вальса, а матушка и другіе, вс , вс смотрятъ и думаютъ: вотъ парочка, такой н тъ другой во всемъ св т , и они думаютъ правду; я подхожу къ ней, она ужъ встала, оправила платьице; что тамъ таится подъ этимъ платьицемъ, я ничего не знаю и не хочу знать, можетъ быть ноги, а можетъ быть ничего н тъ. Она подняла ручку, около локотка образовалась ямочка, и пухлая твердая ручка легла мн на сильное плечо. Я дышу т мъ горячимъ воздухомъ, который окружаетъ ее, тамъ гд -то подъ платьемъ ея ножки зашевелились, и все полет ло; вотъ жиды, вотъ матушка, вотъ сестра съ женихомъ улыбаются, а вотъ ея глаза, посмотр ли на меня, не посмотр ли, а что-то сд лалось со мной и съ нею. Вотъ они. Сд лалось что-то чудесное, въ этомъ взгляд , сд лалось то, чего я не см лъ желать и желалъ <и я знаю, что это есть. Я бы хот лъ ревновать ее и ревную ее воображаемо, тогда еще> вс ми силами души. Ножки летятъ, ноги летятъ, рука, грудь, гд она, гд я? никто этаго не знаетъ. Мы летимъ, летимъ, что-то блеститъ, что-то двигается, что-то звучитъ, но я ничего не знаю и не хочу знать. — Но вотъ звучитъ ея голосъ, но я и того не слышу и не хочу слышать, и не голосъ, а шопотъ; она жметъ меня за руку, чтобы я опомнился, и повторяетъ: — Давайте прямо въ гостиную, говоритъ она, радостно улыбаясь. И чему она всегда улыбалась? Я понималъ однако тогда, чему она улыбалась. Нельзя было не улыбаться. Силы утрояются, удесятеряются въ ногахъ — всякая жилка дрожитъ отъ безполезнаго напряженія, несемся, несемся кажется прямо на притолку, на горничныхъ, но ничуть не бывало, и гор[ничныхъ] и притолки мы не ц пляя [?] проскакиваемъ въ гостиную. Звуки скрыпокъ чуть слышны, тихо, одна св ча нагор ла, стулья стоятъ, и я въ гостиной....... и она въ гостиной.