Производственный роман

Почва не мерзлая, но отпечатки конских копыт на ней видны. Пока скачут по угодьям охотников, ни у кого нет претензий. Сегодня ты, завтра я. Но когда погоня перемещается на огородики колхозников, на ряды гороха, фасоли, паприки, скорцонеры и окорника, на рассаду морской капусты, желтые листья портулака, нередки (иногда чересчур громкие и не совсем справедливые) требования возместить ущерб. За каждый отпечаток конского копыта колхозники получают один форинт. На вырученные таким образом деньги они по-социалистически живут и учатся: ходят в кино, покупают билеты в театр и дарят друг Другу книги («Вазарели [24]— венгр по происхождению», напр.) у нас и у самих хозяйство, говаривал товарищ Ивановпетровсидоров, бывало, в кругу друзей, и мы, конечно, стоим на стороне трудового народа, но при таких условиях с огромной радостью каждую осень прогоняли бы табуны всадников по своим посевам? это более надежный источник дохода, чем нынешние урожаи, сдобренные нынешними отношениями. (Осенних отпечатков копыт к весне уже не видно.)

Свора приканчивает дичь: kill! Псарь на минуту отнимает задушенную лису у собак, отрезает ее большой, рыжий, пушистый хвост, а затем, высоко подкинув, «отдает» кумушку «на растерзание» своре, и за несколько минут та разрывает и съедает ее.

Потихоньку подтягиваются все, запыхались и лошади, и всадники.

Это было замечательно. Замечательно. Появляются дубовые столы и грубые скамейки; со вкусом накрытый стол, и не в последнюю очередь — великолепное, легкое садовое винцо. Томчани, трепеща, сидит на краю лавки. Товарищ Брандхубер рассказывает. И знаете, где я его подстрелил? Всем это любопытно. Товарищ Байттрок, поглаживая свои донжуанские усы и плохо скрывая неприязнь, поворачивается к рассказчику. Да говори уже: как раз в том месте, где у Тани растет чечевица! Чтобы, по крайней мере, все знали! Покатывающиеся соседи все еще хлопают друг друга по спине, когда Томчани, сильно волнуясь, как это свойственно молодым, вскакивает на скамейку и кладет перед собой хлыст, чтобы произнести речь. Тогда вмешивается очень спокойный голос Миклоша Хорвата. Говори, сынок. Нам необходима дальновидность неискушенного голоса. Это снова вызывает хохот, но остановить Томчани уже нельзя.

Товарищ! Говорят, полярный олень на далеком севере — самое полезное животное, потому что каждый его сантиметр идет на пользу: и мясо, и кожа, и кости. Товарищи! Линейное программирование — полярный олень вычислительной техники.Товарищ Ивановпетровсидоров турбулентно поднимается и отдает несколько решительных справедливых и несправедливых распоряжений. Персонал действует ловко, на голове каждого члена шапочка с золотыми кистями (все до одного — члены орденоносной бригады), теперь в гигантские трещины стола крошатся только остатки калача. Томчани выпукло изображает важность и нравственную высоту спасательных работ. Что касается калача, то даже тот самый Вендлер не испек бы лучше. Его легкое тесто тает во рту, а начинка ⁴¹просто изумительна, особенно у орехового, в котором превосходно сочетаются грецкие орехи, лимонная кислота, финики, яблоки, изюм, шоколад, сыр из айвы, абрикосовое повидло, ванилин, взбитые яйца и молоко, смешанное с сахаром или медом. Это, правда, немного дорого, но бесподобно.

Товарищи! Спасательные работы протекали бы гигантскими темпами, по плану, с напряжением всех сил. Данные о спасательных работах — ситуация с бумагами, атмосфера в отделе, буровые работы вплоть до личностей — поступали бы товарищу генеральному директору по дисплею.

Только не по дисплею, шепчет кто-то. Тогда товарищ генеральный директор не будет спать и озабоченно ходить взад-вперед по своему кабинету. На столе у него будет много книг, бумаг, логарифмических линеек. На самом верху «Горное дело» П. Дж. Проби. Из радио будет доноситься, потоком литься музыка, мягкая, как ветерок родных степей, и бурная, как кровь в горячих сердцах венгерских рабочих. Товарищ Ивановпетровсидоров будет трудиться…