Прокачаться до сотки 2 (СИ)

— Всё, хватит играться. Пошли, займёмся делом.

Крылья Пуха, втянулись в спину, голубой берет истаял словно дым и вот передо мной обычная собака. Это в том случае, если словосочетание «обычная собака» применимо, к этому монстрику.

— Я устал, — на плечо, бухнулся Босяк. — Спать… — последнее слово, он произнёс исчезая. И вот вся мелюзга начинает пропадать, остаются только Биток молота и Баламут Балагура.

— Так я не понял, — озираюсь, — а кто на разведку полетит? А? Доигрались!

— Я!

— Нет, я!

Наперебой гомонят оставшиеся коршуны. А Молот поясняет, как будто угадав мои мысли:

— Ваши маленькие ещё, им надо подрасти, адаптироваться. Наши же ещё пару часов могут полетать.

— Ясно, — краем глаза отмечаю, что после прекращения полётов, гомонящий народ начинает расходиться с площади и кузнец в том числе, — отправляете разведку, а мы с Пухом пойдём поторгуемся. Уверен, даже у него получится лучше, чем у вас. Надо же девять брюликов, — бурчу на ходу, — и этот с лопатой, туда же… А ещё прапор…

Сказать, что у меня был план, как получить оружие и не разориться, наверняка сказать нельзя. У меня есть только намётки плана, всё будет зависеть, от того, как поведёт себя кузнец. Но мне, кажется, он меня не разочарует… Слишком жаден.

— Приветствую вас, уважаемый, — войдя в дверь кузни, удивлённо замечаю, что здесь не жарко.

Первой мыслью было то, что я ошибся помещением. Сами посудите, это же кузница, тут должно быть жарко. Но окинув взглядом помещение, понял, в чём причина. Горн стоял холодный.

— И вам не хворать, — отвечает через плечо мужчина, перебирающий какие-то железки у стены. — А так вы один из этих, — окинув меня взглядом, морщится и непроизвольно тянется к пояснице.

— Из кого из этих? — изображаю удивление.

— Не прикидывайтесь, — зло щерится, — я не слепой. Если пришли требовать скидки, то учтите, после того, что сделал ваш друг, цена только выросла. И заставить вы меня не сможете, это город-храм, — нехорошо улыбается.

— Ну вот, сразу друг, — развожу руками, — и вообще это была его личная инициатива. Поверьте, я очень осуждаю такие методы ведения переговоров, ведь правда, Пух?

— Рраф! — пёс даже пол скребанул лапой, дескать, осуждает, прям, сил нет. И продолжил обнюхивать, углы к кузне, наверное, проверяет, нет ли тут зайцев.

Кузнец на всякий случай сдвинулся в сторону, чтоб между ним и Пушистиком была наковальня. Боится что ли? Странно, как можно бояться этого милого монстрика?

— Э-э-э… А вы бы не могли попросить своего пса, чтоб он перестал грызть клещи. Мне ими ещё работать. И они денег стоят.

— Пух, фу, брось каку! — мохнатое недоразумение тут же распахнуло пасть, из которой вывалились, изрядно пожёванные металлические клещи, и принялся лапой задвигать их себе за спину. При этом выглядел он крайне расстроенно. Ну ещё бы, и это не заяц…

— Он их сломал! — возмущается кузнец.

— Рраф!

— Я заплачу, — успокаивающе киваю. — Пух, если ты ещё что-нибудь тут куснёшь без разрешения, останешься сегодня без шашлыка. Да-да вот без той вкусняшки, которой тут так вкусно пахнет.

Да я жестокий хозяин, точно вам говорю, вы бы видели взгляд Пушка, когда он притащил пожёванную железку и бросив возле моих ног, тоскливо скульнув. Но я был не умолим. Нечего его баловать!

— И так, уважаемый, — развожу руками, — раз мы договорились насчёт топоров, то может…

— Ничего подобного, я же сказал, из-за нападения вашего друга, прошу заметить, немотивированного, цена на топоры выросла. К восьми бриллиантам вам придётся добавить ещё два, — и задрал нос, демонстрируя непоколебимость.

— Рраф? — Пушок прекратил изображать из себя жертву произвола и уставился немигающим взором на кузнеца.

— Э-э-э… Чего это он на меня так странно смотрит? — делает пару шагов назад.

— Пух, угомонись, — тереблю пса, между ушей. — Видишь, дядя шутит.

— Я не шучу, вам не запугать меня, — возмущается этот странный человек, который считает, что Пуху есть дело, до того храм тут или просто город. Покусает и сделает вид, что это не он.

— Пух, выйди, посторожи дверь.

— Рраф! — намекнув кузнецу, что он ещё может вернуться, пёс скрывается за дверью.

— А вот это правильно, — мужик тут же снова расправляет плечи и гордо надувает грудь. — Вы слышали мои условия. И если бы ваш друг не напал на меня, то цена была бы восемь бриллиантов, за восемь топоров, а теперь десять. И цену я не скину.

Десять. Он сказал десять? То ли здесь все про всё знают, то ли у нас тут кто-то в доле с кузнецом. Иначе, почему не одиннадцать? Ладно. С этим мы разберёмся потом. А пока начнём торговаться.

— Как скажете, уважаемый, — тепло улыбаюсь, — десять так десять, думаю, вы обязательно найдёте покупателя на свой товар.

— То есть? — хлопает на меня своими гляделками.

— А то, что у нас нет, такого количества камешков, а значит, и покупать мы ничего не будем.

— Как это нету? — удивляется. — Все же знают, что есть!

— Кто все? — на этот раз удивляюсь уже я.

— Все это все, весь город. Любого спросите, и вам скажут, сколько в казне бриллиантов.