Прокачаться до сотки 5 (СИ)

— Прости, брат, что не сберегли тебя, — Балагура дважды не надо уговаривать, он тут же громко всхлипнув, обхватил меня своими граблями, что по недоразумению руками называются, и с надрывом в голосе продолжил: — А ведь мог и до майора дослужиться…

— Мо-о-ог! — подвываю, вцепившись в Вована.

— Да что греха таить и до генерала мог!

— Да-а-а, я тако-о-ой, я мо-о-ог… Шмы-ы-ыг…

— Ох, не сберегли-и-и… Не сберегли командира-а-а!

— Держись, Вован! Ты ножи мои главное найди, те самые, что не спасли от кровососов ужасных, один Лаки отдай, второй себе оставь. И Василька, Василька дедушке верни-и-и. И этих барыг к могилке моей не пуска-а-ай!

— Не пушу-у-у…

— И на камне напиши: «Умер молодым, во цвете лет, из-за равнодушия людей, что друзьями себя величали!»

— Предатель!

— Ненавижу-у-у! Мня-я-я…

— Отпусти! Мняу!

— Нека будет мстить!

— Мфня…

— Балагур, там чего происходит? — интересуюсь шёпотом, так как всё ещё изображаю жертву жадности и нежелания совершить трудовой подвиг, висящую на Балагуре, спиной к происходящему.

— Фри и Лека, пытаются придушить Форина и Степаныча.

— И как, получается?

— С переменным успехом! Уй. Лаки по причиндалам прилетело. Кажись, Сорока тоже со Степанычем спуталась.

— С чего решил?

— Так они с Кретой напару, Леку от Степаныча оттаскивают, за ноги. Ой. Только Сорока, Крета в полёт ушла.

— Медленными шажками сваливаем.

— Отличный план, братишка.

И мы с Балагуром не расцепляя крепких мужских объятий, врубив на всю мощность отвод глаз, чтоб не маячить, аккуратно сделали ноги. Ибо нефиг встревать, когда женщины буянят.

И вот свалив от греха подальше, на озеро за стенами крепости. Дабы искупаться и омыть телеса пыльные, задумались о высоком.

— А мы не перестарались? — задаёт глупый вопрос Вован.

— Хм… — чещу затылок. — Да вроде нет. И вообще при чём тут мы? Вот ты серебра жадничал? Или может дробовичок делать не желал?

— Да это-то понятно, — отмахивается Балагур. — Я про другое. Вот угомонятся они там сейчас. Раны залижут. И что? Как бы крайних искать не начали.

— Вот поэтому мы и свалили, — вскидываю палец в небеса.

— Это мы мудро поступили, — протягивает открытую ладонь, по которой тут же получает хлопок. — Это мы молодцы. А если спросят, чего мы тут делаем?

— Как что? — озираюсь. — Берёзу видишь?

— Ага.

— А иву?

— Нет.

— Так вон же.

— А это ива?

— Без понятия. Но скажем, что думали, как её без лопаты к берёзе пересадить.

— А почему без лопаты?

— А у нас, что есть лопата?

— Логично! — снова хлопаемся ладонями.

Но нормально отдохнуть от трудов праведных нам не дали. Только и успели, что кувшинчик пива на двоих распустить, да окунуться разок.

— Да вон ваш Мажор! Живой и здоровый!

— Ня-я-я!

Ох, мать моя — майор госбезопасности, а отец полковник. Что творится то в подлунном мире. Сложно судить о последствиях умиротворения двух отдельно взятых некомат, учитывая регенерацию и зелья здоровья. Но учитывая располосованную одёжку Степаныча и Форина буйство было суровым. А если принять во внимание отсутствия половины бороды у гнома, то досталось им не слабо. Как известно, регенерация на волосатость не влияет.

— Мня-у-у!

И вот ко мне несутся две дурные некоматы. Как бы и мне по физиономии лица когтями не прилетело. Так что решил дёрнуть в воду. Зря я что ли КМС в своё время получил? Так что фиг, они меня там нагонят.

И всё бы удалось бравому старлею, если бы дикие кошки не возникли прямо на моём пути. Это не ускорение, мальчики и девочки. Это телепортация! Будь она неладна! Так что влетел в девах всей своей тушкой.

И не помогла никакая ловкость. Не спасли тренировки в бое рукопашном. Прости меня Джинн, не вывез. Ибо вцепились в меня конечностями своими. Обхватили руками, ногами, прокатились кубарем вместе с тушкой стокилограммовой, и, не расцепляя захвата, принялись… Вылизывать мне лицо. Кошки! Кошки-драные!

А Балагур, падла, ещё и хохочет. Ножками сучит. А нет. Ржущих явно куда больше. Вот ведь позорище.

— Пу-у-ух! Спаси-и-и!!!

— Рраф!

— Мня-я-я!

— Мурняу!

Великий и прекрасный — его Пушейшество, пришёл мне на помощь. Вонзив клыки в булочки распоясавшихся кошек.

— Ай, молодца. Спаситель. Фу! Фу! А ну перестань меня лизать, морда лохматая!

ПРОДА ТУТА

И чего они опять все ржут? Может, надеются, что смех продлевает жизнь? Дескать, народная мудрость так гласит. Или это британские учёные брякнули? Они частенько всякую пургу за истину выдают.

Ведь каждый разумный человек знает, что данная мудрость звучит несколько иначе: «Смех, как продлевает жизнь, так и укорачивает. Ибо важно понимать, над кем вы ржать посмели».

Да тьфу, на них, одним словом. Тут куда важнее от Пуха избавиться и от Альфы. Ну, ещё бы. Ну, а как же. Ведь такое важное дело! Как это без неё, меня бедного и облизывать. Вот, фу, такими быть.

Короче, так и пошёл мыться, весь в слюнях, и две дикие псины подмышками. Ага, поскуливать начали, сообразили, чем дело пахнет! Даже крылышки выпускали в попытке свалить. Но тут дело такое. Принцип называется.