— А ну прекратите кривляться! — рявкнул Эдем, так что с деревьев в очередной раз посыпались белки и дятлы. — Вы что думаете, вам здесь всё шуточки, над планетой нависла страшная угроза. А вы спаиваете ангелов, тащите их в песочницу. А у них здесь всего пятый уровень, между прочим. Они же сюда являются, только если кого-то начинают регулярно убивать на точке возрождения. И что? Теперь выясняется, что их тоже можно резать? А если эти бандиты теперь начнут нападать на ангелов? Песочница живёт своё жизнью. А вы драку устроили, теперь пойдут слухи, которых быть не должно. Вы будете наказаны! — тычет пальцем в трясущихся от страха пернатых. Девочки даже в крылья закутались.
Делаю шаг к Лизе и пытаюсь её обнять, получается плохо, крылья мешают:
— Не бойся, девочка, он шутит, — из под крыльев раздаётся всхлип.
— Девочка?! — бушует Эдем. Белки больше не сыплются с деревьев, закончились наверное. — Ей же триста лет! Девочка! Для тебя она, как минимум, кучу раз прабабушка.
— Злой ты, — грустно качаю головой, смотря в глаза богу, отворачиваясь от плачущей взахлёб Лизы, если судить по трясущимся крыльям.
— Я злой? Это я ангелов споил?
— Я споил! — встаёт Вовка, гордо расправив плечи. — А ты их голодом моришь. Надеюсь, ночь на Земле наступит скоро!
— Может и так, — глаза бога наливаются кровью, — но вот лично вас ждёт очень весёлая неделя.
— И если у вас есть зашита от ментальных атак, — зло щерится, — то посмотрите, что будет происходить по вашей вине, с ними, — и махнул рукой в сторону пернатых.
Те распахнув крылья изогнулись дугой от боли, дикий раздирающий душу крик вырвался из искривлённых в судороге ртов. Из глаз брызнули кровавые слёзы. Бросаюсь вперёд, чтоб закрыть своим телом Лизу. Тихоня диким прыжком закрывает вторую девушку, к сожалению я так и не узнал, как её зовут. А Балагур сгребает в могучие объятья Семёна.
Чувствую, как дикий напор давит на спину, кости начинают скрипеть и смещаться. Приходит жестокая боль.
Стиснув зубы, хриплю от боли, зато Лиза неожиданно обмякает и всем телом жмётся ко мне, при этом всхлипнув, удивлённо произносит:
— Не больно. Совсем не больно.
— Это хорошо, девочка, это очень хорошо, — хриплю, сквозь стиснуты зубы.
— Тебе больно? — фиалковые глаза, полны чистых, прозрачных слёз, которые потоком вымывают кровь.
— Ничего, — с трудом проталкиваю слова сквозь начинающие крошиться зубы.
— Отпусти, — пытается вырваться. — Это моё наказание.
— Нет, — сжимаю руки ещё сильнее.
— Да, — шепчет она, расправляя крылья и подставляя их под поток божественного гнева, глаза закатываются от боли, вновь появляются кровавые слезы. Зато моя становится вполовину слабее. Так и стоим.
— Вы ненормальные? — раздаётся усталый голос Эдема. — Сами психи и ангелов мне испортили.
Чуть оборачиваюсь и вижу, что не только Лиза расправила крылья, но и Семён. Кажется, парня пора принимать в гвардию? И лишь Тихоня всё так же стоит, пряча за своим телом сжавшуюся в комочек девочку ангела, со сломанными крыльями.
— Звездец, тебе рожа божественная, — сплёвывает кровь Тихоня, — за что девочку поломал?
Хотелось бы сказать, что мы в порыве праведного гнева, набили одну неправедную божественную рожу. Но нет. Куда нам тягаться с богом. Не было никаких ментальный атак, нас просто месили ногами. С пятидесятипроцентным дебафом на боль. И умереть не получалось. Жизнь просто замерла на одном проценте. Лишь у Тихони она иногда взлетала до сотни после очередного полёта в дерево. А мне вот достижение не дали. Хотя в дерево я летал раз пять.