Прокаженный из приюта Святого Жиля

— А теперь объясни нам, что ты имел в виду, сказав, что у нас есть способ выяснить, в котором часу барона Домвиля в последний раз видели живым и здоровым, — сказал аббат.

— Я нашел свидетеля и поговорил с ним, — начал Кадфаэль. — Свидетеля, который по первому требованию шерифа готов дать показания, что Юон де Домвиль свою последнюю ночь провел в собственном охотничьем домике и находился там неотлучно до двадцати минут седьмого утра. И что до тех самых пор он был в добром здравии и отправился верхом обратно в Форгейт. Дорога, на которой мы нашли тело барона, идет как раз из охотничьего домика. И осмелюсь утверждать, что этому свидетелю можно доверять.

— Все это очень важно, если, конечно, подтвердится, — заметил шериф, немного помолчав. — Но что это за свидетель? Назови его имя, кто он?

— Это не он, а она, — сказал Кадфаэль. — Это женщина. Юон де Домвиль провел свою последнюю ночь у любовницы, которая находилась при нем много лет. Ее имя Авис из Торнбери.

Среди невинных братьев прошел изумленный ропот, словно порыв ветра пронесся над спелой нивой, — так зашуршали монашеские рясы. Перед самой свадьбой забавляться с другой женщиной! И это после вечерней трапезы с аббатом! Одна только мысль о юной и невинной невесте приводила в трепет братьев, давших обет целомудрия. А тут любовница! Поехать к ней перед священным обрядом бракосочетания, вопреки законам целомудрия и супружеского долга!

Однако шериф принадлежал миру, в котором было куда меньше иллюзий. Он не усматривал в поступке барона никакого преступления и просто принял этот факт к сведению. Да и аббат Радульфус, казалось, нисколько не был потрясен. Видимо, за свою долгую жизнь он приобрел кое-какой опыт в такого рода делах и не пребывал в неведении, так что сообщение об Авис его отнюдь не смутило.

— Отец, ты, наверное, помнишь, я показывал тебе синие цветы воробейника, которые я нашел в шляпе барона. Эти цветы растут как раз возле охотничьего домика, там я их и нашел, и все это лишь подтверждает показания той женщины. Она сама воткнула эти цветы в шляпу барона, когда прощалась с ним. От охотничьего домика до того места, где барона подстерегли и убили, около двух миль. Ваши люди, сэр Жильбер, свидетельствуют, что спугнули этого юношу в Форгейте и случилось это, когда до заутрени оставалось еще более получаса. Исходя из этого, совершенно ясно, что вовсе не этот юноша подстерег и убил Юона де Домвиля. Барон еще и полумили не отъехал от охотничьего домика, когда Йоселин Люси бежал от погони через Форгейт к Святому Жилю.

Ивета спустилась с крыльца на землю и, оказавшись рядом с Йоселином, протянула руку к его руке, и тот инстинктивно сжал ее со всей силы, не задумываясь в эту минуту, что может сделать девушке больно. Йоселин глубоко и взволнованно задышал, и Ивета почувствовала, что вместе с этим дыханием для них обоих открывается новая жизнь.

Леди Агнес отвернулась и вновь бросила тревожный взгляд в сторону ворот, но так и не увидела того, кого ждала. Ее лицо побелело от злости, но она не вымолвила ни единого слова. Ивета боялась, что та станет спорить и подвергнет сомнению слова брата Кадфаэля и его свидетельницы, а то, чего доброго, и показания людей шерифа. Ведь люди не всегда могут точно судить о времени, тем более, когда речь идет о разнице в каких-то полчаса. Однако леди Агнес как воды в рот набрала, закипая от ярости и беспокойства.

Аббат Радульфус обменялся многозначительными взглядами с шерифом и вновь повернулся к Йоселину:

— Ты обещал говорить правду. Я спрошу тебя о том, чего еще не спрашивал. Причастен ли ты каким-либо образом к убийству Юона де Домвиля?

— Нет, не причастен, — твердо ответил юноша.

— Остается еще одно обвинение, которое твой господин выдвигал сам. Обокрал ли ты его?

— Нет! — воскликнул Йоселин, не в силах сдержать возмущения.

Аббат вновь повернулся к шерифу и слабо улыбнулся:

— Итак, что касается обвинения в убийстве, то брат Кадфаэль предоставит вам возможность допросить ту женщину, и вы сами составите мнение, насколько можно доверять ее словам. Относительно же показаний ваших людей, милорд, я думаю, не может быть никаких сомнений. Судя по всему, этот юноша не повинен в убийстве.

— Если все подтвердится, то он не может быть убийцей, — согласился Прескот. — Я лично допрошу ту женщину. — Шериф повернулся к Кадфаэлю и спросил: — Она все еще в охотничьем домике?

— Нет, — ответил Кадфаэль, не без удовольствия ожидая реакции на свои слова. — Сейчас она находится в одной из келий у сестер бенедиктинок в Годрикс-форде, где она дала обет послушания и намерена впоследствии дать полный обет.

Тут уж и аббат Радульфус от удивления поднял бровь, не говоря уже о вполне объяснимом ропоте братьев монахов.

— И ты полагаешь, что это надежный свидетель? — мягко спросил аббат, не теряя на мгновение поколебленного самообладания, в то время как патрицианский нос приора Роберта все еще выглядел раздувшимся от изумления и стоявшие рядом братья удивленно роптали.