Прохладная тень

Затем он осознал, как быстро бьется его сердце. Его ладони, в противоположность рассохшимся резиновым ручкам, вспотели.

Он не был к этому готов. Он никогда не был к этому готов. Поля с обеих сторон. Посередине вода. Узкая земляная насыпь, что на всем протяжении пути в город. Повернуть назад. Вернуться.

Нажав ногой на педаль, он включил первую передачу, снял тормоз и отпустил сцепление. Заднее колесо забуксовало, затем резко сорвалось с места.

Сон.

Мадди не могла сбежать даже в своем сне.

Разрезая ковер на полоски при помощи X-Acto ножа (инструментальный нож со съемными лезвиями — прим. Перев.), затем склеивая.

Запах. Насквозь пропитал в ее легкие. Хотя сейчас запах стал больше походить на бензин, чем на клей. Скорее это похоже на разогретый двигатель, чем на заплесневелый ковер.

Однако с другой стороны, все это сон. Предметы могут поменяться.

Минуту Эвелин что-то болтала о другом украшении, которое она хотела купить для своего двора, затем ее голос стал более низким, таким низким как мужской.

Какой у тебя низкий голос, Эвелин.

− Мадди.

Эдди. Что в ее снах делает Эдди Бёрлин? Он заблудился?

А разве не все мы заблудились?

Может быть, он мог бы помочь ей закончить ковер. Ей еще столько всего надо сделать. Эвелин решила, что хочет покрыть им каждую улицу в городе. Такая дорога, на которой машины могут ехать как по мягкой подушке.

Почему никто не подумал об этом раньше? Какая прекрасная идея. Эвелин гений. Гений в полиэстровых брюках.

− Мадди.

Снова здесь это запах. Бензина, горячего двигателя и воздуха с улицы.

− Мадди, просыпайся.

Возможно это не сон.

Она открыла глаза. Уставилась в темноту. В нескольких дюймах от ее лица, она увидела чьи-то очертания…

Она открыла рот.

Чья-то ладонь зажала ей рот.

−Не кричи, −прошептал он, угрожающе нависая над ней. −Ты ведь не собираешься кричать?

Она отрицательно покачала головой. Эдди убрал руку.

− Что-то мне подсказывает, что ты здесь не для того чтобы помогаь мне настилать ковры, − сказала Мадди.

− Какого черта, о чем ты говоришь?

Она подумала о том, каким логичным ей казалось застилать улицы коврами пару секунд назад.

− Неважно. − И затем она представила себе, каким нелогичным выглядело пребывание Эдди в ее доме.

− Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где я живу?

− Общие знакомые.

У нее было не очень много знакомых в Честере.

− Эл?

− Ага.

Он все еще не сказал ей, что он тут делает. Секс? Он пришел за сексом? Он постоянно думал о ней? Мечтал о ней, не мог выкинуть ее из своих мыслей?

− У тебя есть кое-что, что принадлежит мне.

Ну хватит о ее несбыточных мечтах. Не то чтобы она на самом деле хотела с ним переспать. Она больше никогда, никогда этого не сделает. Она уже выучила этот урок. Она знала, как легко она попадает под его обаяние. Этого знания было достаточно, чтобы подготовить ее, в случае если он снова попытается испытать на ней свое колдовство.

− Я хочу получить это обратно.

− Что вернула? − Она пыталась вспомнить одевала ли она что-нибудь из его домашней одежды после фиаско на прошлой неделе.

− Пленка, Мэдди. Мне нужна пленка.

− Пленка? − О чем он говорит?

− Я пошел взять кассету и она исчезла. И, конечно, ты знаешь, как это произошло.

− Ты обвиняешь меня в воровстве? − Она наконец окончательно проснулась.

− Она мне нужна, Мэдди. Где она?

Еще никто не обвинял Мэдди Смит в воровстве. В отличие от ее сестры Энид, Мэдди никогда в жизни не украла и пенни.

Обеими руками она толкнула его в грудь и закричала:

− Пошел вон! Убирайся отсюда!

Он не пошевелился.

− Я не уйду пока ты не вернешь мне пленку.

− Нет у меня никакой пленки.

− Ты ее уже продала?

Он пришел в ярость. Не было ничего необычного в том, откуда появился запах бензина.

− Ты пил неэтилированный бензин? − спросила она, пытаясь его отвлечь.(пить неэтилированный бензин, да, оказывается такое действительно бывает. Употребляют как наркотическое средство. — прим. перевод.)

Он приглушенно выругался.

− Скажи мне, что ты не продала пленку. − Он отодвинулся. − Где, черт побери, здесь включается свет? Он натолкнулся на прикроватную лампу, нащупал ее, а затем включил. Они оба сощурились от яркого света. Темные волосы упали на бледный лоб. Глаза его горели, а контур его губ грубо очерчивала отросшая за день щетина.

Неделю назад, она бы растеклась лужицей перед ним. Но сейчас, из-за ее полуночного собеседника, у нее появилось решение.

Его глаза сверлили ее, темные, не оставляющие в покое, желающие узнать правду. Она медленно покачала головой.

− У меня нет твоей пленки. − сказала она ясно, искренно, надеясь что он увидит что она имеет ввиду. − Я ее не брала.

На одно долго мгновение он пристально на нее посмотрел, затем отпустил ее и поднялся на ноги.

Она потерла свои руки, там, где он к ней прикасался.

− Мне не нравится, когда меня обвиняют в воровстве.

Он стоял там, смотрел вдаль, потерявшийся в своих мыслях.

−Ты меня слышал? Мне не нравится, когда меня обвиняют в воровстве.

Ее слова заставили его вернуться в настоящее, в спальню, безвкусно украшенную черным и розовым сатином.

−Да, хорошо. Мы все носим свое дерьмо с собой.

Чтобы могли значить эти мудрые слова.

Он ушел.

Вот так.