Проходящая мимо

– Всё ещё жива – севшим голосом повторила она, разделив каждое слово – мы уже в Литве, успели по окольным путям. На машине до Гдова, там по воде, Эстония, Латвия и вот мы уже вдали от того, что сейчас там творится. Ничего ни про кого не знаю, мы оттуда чудом ноги унесли, хоть бабушку не послушались, в первый раз в жизни и не завернули на дачу, вряд ли бы нам так повезло. Там страшно, Лиса, правда, страшно…

Девушка замолчала. Я не хотела нарушать тишину, я не готова была слышать то, что она собиралась сейчас сказать.

– Меня будто заперли в сумасшедшем дома, понимаешь? Я кричу, что это ошибка, что так не должно быть, что все вокруг сошли с ума! – голос подруги сорвался на крик. И после небольшой паузы она продолжила – А по новостям они успокаивают меня, говорят, что всё хорошо, и что это ради моего же блага…

– По городу будто мясорубка прошлась… и этот хохот их. Он нечеловеческий, понимаешь… Будто гиены смеются. Везде тела, расчленёнка, как в каком-то дешевом фильме ужасов, только это слишком реально. Запах… ох уж этот стойкий запах крови.

Моя слишком богатая фантазия тотчас нарисовала мне полную картину поля битвы, родные и уютные улочки, обагренные кровью, любимые места и трупы на тех местах, где я когда-то ходила. Затошнило. А подруга тем временем продолжала, будто уже сама с собой:

– Сама не знаю, как мы выбрались оттуда, какие-то подворотни, подвалы, в машину и на полной скорости в жутчайшей тишине вон из города. Мы молчали до границы с Эстонией. Нас несколько раз пытались остановить, сбить, даже раз стреляли, я понятия не имею, как мы выжили, правда.

На этот раз она замолчала довольно надолго, а моя фантазия продолжала рисовать мне страшные картины, теперь вместо безликих трупов она подсовывала мне моих знакомых. Вот с той девочкой мы вместе ходили в садик, а вот с этим пареньком мы вместе работали, о, помню ту женщину, она работала в магазине рядом с моим домом. Сама не заметила, как разревелась от всего этого. Просто текли слезы. А фантазия разыгралась на всю, благо Мари обо мне вспомнила и заговорила:

– Не знаю, кто и как. Есть люди, которые так же спаслись, как и мы, их немного, но они есть, может среди них есть кто из знакомых, не знаю, вроде бы формируются списки.

– Езжай ко мне, вы сорвались с места без всего – у меня таки прорезался голос и даже заговорил разум – поживете у меня, пока всё не утихнет, не устаканится, приезжай! – прозвучало как крик о помощи. Может это он и был.

Она молчала. А я не знала, как же её ещё убедить в том, что в данной ситуации – это самый оптимальный выбор. Хотелось ей напомнить, что еще пару месяцев назад я настаивала на том, чтобы она забрала всю семью и переехала заграницу, но я ненавижу говорить фразу «я же говорила». Она отвратительная, ибо, когда она начинает вертеться на языке, идет самый неподходящий момент, ведь человеку и так плохо, без твоих напоминаний.

– Мы попробуем до тебя добраться. Дай мне время, чтобы узнать, как я смогу это сделать.

Мы закончили разговор. Я легла на пол. Кафель в купе с легким сквозняком приятно холодили кожу. Твердая поверхность будто делала моё сердцебиение, усиленное тревожностью от ситуации и трёх чашек кофе, более гулким, таким, что я ощущала пульсацию во всем теле.

Глубокий вдох. Четыре удара сердца. Выдох.

Пора собираться на встречу.

Пока ехала в такси, успела позвонить помощнице и попросить найти дом для двух семей. При всём моём радушии и гостеприимстве, в квартире столько человек не поместится. И успела написать бывшему сокурснику, который после выпуска пошел работать в структуры, с просьбой дать информацию и помочь с поиском не отвечавшей на звонки матери.

Я приехала на встречу раньше, поэтому успела занять столик в самом дальнем углу и заказать себе вино. Есть по-прежнему не хотелось, а трезвый мозг просто сжирал меня своими мыслями. Ко мне вскоре присоединилась подруга, которая, объективно, выглядела лучше меня. Похоже, её заставили и поспать, и поесть, удобно, когда это есть кому делать. Я же, объективно, была похожа на пациента нарколечебницы с пищевым отравлением.

– Ты за эту ночь будто похудела на восемь килограмм и выглядишь лет на восемь старше – без обиняков мне заявила пришедшая.

– Спасибо, Нат. Твои комплименты – это то, что мне сейчас нужно. – устало отбилась я.

Мы обнялись, дольше обычного продержав объятия, показывая, что мы всё еще рядом и поддерживаем друг друга.

– Хотелось бы чего-нибудь покрепче… – подруга села рядом и знаком попросила официанта такой же бокал, что стоял напротив меня.