Проходящий сквозь стены

Я перебирал бумаги на ее столе, она следила молча, я же генеральный и плюс хозяин, а я все подыскивал слова, после того ритуального жеста выяснения, кто кому подчиняется, я ни словом, ни жестом не давал понять, что у нас был какой-то интим… да его, собственно, и не было, наконец прочистил горло и пробурчал:

– А вот это хорошо…

– Что, Виталий Анатольевич? – спросила она.

– Выявляет, кто сколько стоит на самом деле. Запрашивают-то все по самой высокой планке…

– Так просто правильно, – заметила она вежливо.

– Если рассчитывать на длительный бизнес, – пояснил я, – а если стараться быстро нахапать и скрыться, то не все ли равно, какую продукцию втюхивать?

Она подняла на меня взгляд ясных серых глаз.

– А вы как хотите?

– Я сам качался, – огрызнулся я. – И всегда мучил­ся, что не знаю, насколько указанные дозировки соответствуют действительности. Тем более те ли компоненты там или же просто мука и сода. Так что я за честный бизнес. Разве что от налогов нужно увиливать… по возможности. И то лишь потому, что не хочу пополнять счета в швейцарских банках вороватого правительства! А так бы даже налоги платил, если бы знал, что идут на дело!

Она смотрела внимательно, а я поймал себя на том, что оправдываюсь, снова оправдываюсь, спохватился, нахмурился и, бросив бумаги обратно на стол, удалился в директорский кабинет.

Глава 8

В понедельник я выждал до обеда, завтра Екатерина уже пойдет устраиваться на работу в другую фирму, поднялся, сердце стучит, будто бегу вверх по крутой лестнице, открыл дверь, Екатерина подняла взгляд от бумаг.

– Екатерина Васильевна, – сказал я строго, – прошу вас ко мне.

Она поднялась послушно, но теперь я видел в ее движениях ту свободу, которой у нее раньше не замечалось: уже завтра она освободится от деспота! Уже завтра, если ее там примут, а ее подруга клянется, что за нее ухватятся, она будет свободна, а послезавтра она, не приступая к работе, зайдет за окончательным расчетом…

Закрыв дверь, я указал на директорское кресло, еще теплое от моего зада.

– Екатерина Васильевна, прошу вас, садитесь… Нет-нет, не сюда! Вот в это кресло, пожалуйста!

Она остановилась, нахмурилась.

– Я вас не понимаю.

– Садитесь, – сказал я настойчиво, – это не игра, не шуточки. Садитесь, я все скажу.

С великой неохотой она села, а я опустился на стул сбоку, где дозволено сидеть посетителям для более доверительной беседы.

– Директорствовать, – сказал я, – это не мое дело. Вован, надо отдать ему должное, в самом деле умеет… умел подбирать сотрудников. Бухгалтер у нас хорош, кладовщик – чудо, вообще ребята здесь подобрались стоящие. Но самое большее приобретение – это вы. Вся фирма держалась на вас, я это заметил давно, а за это время лишь убедился.

Она слушала, сидя в кресле несколько напряженно, ожидая то ли злой шутки, то ли глупого розыгрыша со стороны богатенького мальчишки, испорченного деньгами родителей.

– К чему, – произнесла она, – столько… похвал?

– Это не похвалы, – ответил я незамедлительно, – а констатация факта. Или фактов, как хотите. Я к тому, что с этого дня вы – директор этой фирмы. Со всеми полномочиями принимать на работу людей и увольнять, поднимать им зарплату или снижать… Кстати, себе назначьте сами. Уверен, что под вашим руководством фирма не только не помрет, а продолжит развиваться. Я имею в виду, под вашим прямым руководством!

Она выпрямилась и смотрела во все глаза.

– Вы… это серьезно?

Я сдвинул плечами.

– Вы прекрасно понимаете, что это самое лучшее решение. Я, может быть, не очень умен, но сейчас поступаю умно, сам вижу.

Она произнесла несколько растерянно:

– Мне… мне нужно подумать. И посоветоваться.

Опоздал, мелькнуло у меня в голове паническое, промелькнула мысль-напоминание о ее больной матери, я сказал, стараясь, чтобы в моем голосе не слышалось отчаянного желания удержать ее любой ценой:

– Ладно, я уже вижу вашу щепетильность, так что отдал свое последнее распоряжение в качестве директора… или хозяина фирмы: с этого дня вам будут начислять жалованье в размере… пяти тысяч долларов.

Она старалась держаться, как и положено бизнес-леди, но я увидел, как расширились ее глаза, а дыхание на миг прервалось. Сейчас ее зарплата равняется четырем сотням, в новом месте будет триста пятьдесят, а через три месяца испытательного срока – четыреста пятьдесят. А здесь… сразу… или это шутка?

– Если вас это устраивает, – сказал я, – то пишите приказ о своем зачислении на эту должность… ха-ха!

Она не двигалась, произнесла тихо:

– Пять тысяч?.. Это чересчур.

– Нисколько, – возразил я. – Вы же директор! А самое главное, директор процветающей фирмы! Если бы мы были в убытке – другое дело.

Она не сводила с меня пристального взгляда.

– Процветание, – произнесла она негромко, – у нас только за счет того, что вы не снимаете постоянно, как делается в других местах, всю выручку. Вон через дорогу фитнес-клуб, так там при всех доходах зарплату нечем платить: хозяин ежемесячно выгребает кассу и все просаживает в казино. А вам что, доход от фирмы не нужен?