Проходящий. Спираль миров (СИ)

— Вот сходишь и сам спросишь, жених малолетний, — она щёлкнула Тёмку по носу и получила в ответ диванной подушечкой.

Сразу же поднялся тарарам с воинственными воплями и стонами избиваемого молодого тела. Я недолго смотрел на всю эту кутерьму и гаркнул командирским тоном:

— Прекратить боевые действия! Вы гляньте, какую пылюку подняли, детвора великовозрастная.

Растрёпанная парочка плюхнулась на диван и шумно задышала.

— Ты чего так больно бьёшь? — Артём, поморщившись, почесал левый бок.

— Не прикидывайся, — Нарейса толкнула его плечом. — Я тебя слегка приласкала. Ты вон у отца спроси, как мы с ним дрались, жуть просто.

— Дорогая, — я погрозил пальцем негоднице.

— Бать, она правду говорит? — не поверил сын.

— Было дело, сынок, и постарайся запомнить — демоницы сильнее и быстрее своей мужской половины. Наверно так природа постаралась — выживание рода, понимаешь ли.

Думаю, не стоит сыну рассказывать, сеанс какой 'борьбы' мы проводили. Со временем сам на своей шкуре узнает, если всё сладится с Анитой. У меня тогда действительно рёбра побаливали от жарких объятий распалённой подруги.

— Вспомнил, да? — подмигнула мне чертовка. — Сегодня сходим, надо восстановить форму, а то что‑то расслабилась.

— А можно мне посмотреть? — загорелись глаза Артёма.

— Ну что ты, Тёмочка, — Нарейса тщательно разглядывала коготки, — Вдруг что не так получится и я буду смущаться, а если это случится, то буду очень зла, а когда я зла…

— Чёрт, вспомнил, — сын вскочил с дивана, — мне же презентацию на завтра надо сделать.

Мне оставалось только покачать головой, глядя на бледную от смущения супругу.

— Язык мой, враг мой?

— Сам дурак, — она бросила в мою сторону набитое поролоном 'оружие'.

— Какая ты, в сущности, ещё ребёнок. Учить тебя и учить.

— Так научи меня, мой господин, — подлезла под руку и преданно посмотрела в глаза. — Я буду очень — очень прилежной ученицей.

— А без 'этого' обойтись никак нельзя?

— Нет, — на этот раз она была серьёзной. — Ты, свой излишек энергии можешь просто рассеять в окружающем пространстве, а мы только таким способом.

— Это тоже рассказал наш друг?

— Да. Он много чего знает интересного.

— А если не с кем…разряжаться?

— Тогда всё будет очень печально. Перенасыщение начинает отравлять организм и вредно сказывается на здоровье, сначала своём, а потом и окружающих. Поэтому и исчезла раса демоноидов — подавляющее большинство женского населения.

— Так, не будем больше о грустном, — я решительно отстранил Нарейсу, — Берём Артёма за шиворот и тащим к единственной и неповторимой, хватит дышать пыльной квартирой. Сынок?! Собирайся, мы уходим.

— Бать, куда? — он выглянул из спальни, — Мне работы на пять минут осталось.

— Пять, пожалуй, подождём. Да, дорогая?

— Я только переоденусь, — она быстро упорхнула за своим коротким платьем.

Женщины держали посапывающих малышей и наблюдали за прогуливающейся парочкой.

— Взрослеет мальчик, — кивнула Татьяна в сторону молодых.

— А девочка ещё быстрее, — вздохнула Вера, поправляя сползающую Морану.

— Тебя что‑то беспокоит?

— Ещё как, у Тёмки до сих пор не было девушек вообще. Так, знакомые, однокурсницы, в кафешке посидеть, потусоваться, как они любят говорить.

— Вер, я не понимаю причины твоей тревоги. Ну походят за ручку, поцелуются — это же обычное дело, себя вспомни.

— Таня, обычное может быть только для обычных людей. Ты приглядись к Аните, видишь как она прижимается к Тёмке?

— Господи, да ты просто ревнуешь сына к посторонней женщине, — Татьяна рассмеялась и тут же прикрыла рот, дочка завозилась от громкого звука.

— Если бы это было так, я бы молча пострадала, ну может высказала претензии, но здесь совсем другое дело. Живой тому пример — Нарейса, вот тут я действительно ревную.

— Тяжело видеть мужа с другой?

— Тяжело, но и прогнать её не могу, по ряду причин. Главная из них то, что она демоница…или демонесса, не суть важно. Нельзя им оставаться одинокими, просто категорически противопоказано до летального исхода.

— Не может быть, — ахнула Таьяна. — А как же мы?

— А мы с тобой, милая моя, простые русские бабы, только сильно закопчёные.

— Ой, да ну тебя, такие страсти рассказываешь. Лучшие объясни про Аниту.

— Демоница она, вот и всё объяснение. Ещё неделька, ну две от силы, и она начнёт сходить с ума как мартовская кошка. То же самое было и с Нарейсой — своего рода инициация женского организма. Ты приглядись, так невзначай, к её глазам, сразу всё поймёшь.

— И что теперь делать?

— Не знаю, но к Сергею я её не подпущу, лучше прибью, возьму грех на душу. Мне и вас двоих хватает.

— Вер, ты прости меня, за то что я так…с Серёжей. Прямо наваждение какое‑то нашло. Уже и ругала себя и кляла, но это было выше моих сил. А сейчас, кроме него, больше и прислониться не к кому.

— Слушай, подруга, не рви мне сердце, а? Тут проблемы с сыном назревают нешуточные, а ты всё об этом кобеле.

— Так значит ты не сильно обижаешься на меня? — обрадовалась Татьяна.