Проходимцы

Сейчас Томас с трудом понимал, почему не спился. Возможно, он просто не любил захаживать в бары и магазины, где на него косо смотрели что продавцы, что покупатели; возможно, просто не любил и не умел пить в одиночестве. Но теперь, сидя рядом с Кейси, Измеритель чувствовал себя самым несчастным существом на свете, и вино в бутылке казалось единственным подходящим успокоительным.

– Что тебя гложет, Томми?

– Не пойму, почему мир такой… несправедливый… – промямлил Измеритель. – Никто не пинает мага за то, что он родился магом. А нас, альбиносов… За что? Мы разве сами?

– Ой, да не загоняйся ты попусту… – поморщился Кейси.

Он поставил бутылку на стол и, похлопав себя по щекам, продолжил:

– Люди, они же ненавидят не умом – сердцем. Магия их привлекает, она несет благо, поэтому они любят тех, кто ее творит, всех этих… вшивых чародеев. Но это не значит, что альбиносы – народ второго сорта. Кто так думает, тот кретин… ну или не кретин, но стадо – точно… Типа, если все выпрыгнут из окна, то и он за ними, ага… В общем, неправильно это, вот я к чему…

Бородач замолчал, и некоторое время они с Томасом безразлично смотрели в стену напротив, не зная, что еще сказать. Измеритель выплеснул еще не все эмоции, но чувствовал себя совершенно обессиленным и потому молчал, а Кейси…

«Кто знает, что сейчас творится в его голове?»

– А что там, в баре… – промямлил Томас. – Что там случилось, Кейси?

– Ты о чем именно? – недоуменно выгнув бровь, спросил бородач.

– О рамке… ну которая на магию… реагирует? Почему ты вскрикнул, когда через нее пробегал?

Кейси вздрогнул, искоса посмотрел на собеседника и буркнул:

– Да так, ерунда… просто ногу подвернул…

Томас почувствовал, что бородач снова врет, причем врет неумело – то ли по жизни не часто лукавил, то ли просто оказался застигнут врасплох неожиданным вопросом. Но зачем Кейси лгать? Что он может скрывать от альбиноса?

«Может, у него есть какой-то слабенький артефакт, о котором он почему-то не хочет рассказывать? А может, я просто стал слишком подозрительным типом? Хрен знает…»

– Надеюсь, сейчас тебе получше, – пробормотал Томас.

– Да, терпимо… – пробормотал Кейси. – Побаливает еще немного, но в целом… пройдет…

– Это все из-за меня, – сказал альбинос совершенно искренне, без всякого подвоха. – Но, блин, если бы не ты, может, меня бы уже… того…

– Да ну, прекращай, – поморщился Кейси. – Ты ведь как-то выживал до нашей встречи? Сам, без всякой помощи…

– Так тогда и этого… Стивена… гребаного не было. И профсоюза… А теперь – есть… и я боюсь. – Альбинос тихо шмыгнул носом, но тут же взял себя в руки – насколько мог в своем нынешнем состоянии.

Бородач повернулся к Измерителю, и тот поспешно отвел взгляд в сторону, не желая смотреть другу в глаза.

«Он сейчас наверняка думает: «Какого черта, хлюпик? Надо бороться, а ты сопли развесил…» Стыдоба…»

– Держись, Томми, – неожиданно тепло сказал Кейси. – Тебе было трудно все эти годы, но теперь… теперь ты не один.

Он коснулся руки альбиноса, и тот, вздрогнув от неожиданности, торопливо отстранился. Всячески маскируя смущение глупыми смешками, Измеритель неловко встал и пробормотал:

– Ты как, останешься еще или пойдешь? Я просто ложиться собираюсь… Завтра важный день, сам понимаешь. То есть, если хочешь, сиди пей, я на матрасе прилягу…

– Да не, чего сидеть, пойду я. – Кейси, кряхтя, потянулся. – Путь неблизкий, пока дотопаю…

Он оттолкнулся от тахты, приподнялся над ней на фут, постоял в такой нелепой позе секунд десять… и с протяжным стоном плюхнулся обратно.

– Ты чего? – обеспокоенно спросил Томас. – Нога? Опять подвернул?

– Да какая нога… – буркнул бородач. – Нажрался просто… Пока сидел, нормально было… а встал только – все кружится…

– Ну тогда не парь мозги – ложись прямо тут, – махнул рукой Томас. – Я на матрасе посплю… не проблема…

Кейси прищурил один глаз:

– Уверен?

– А то! – заверил альбинос.

– Ну ладно тогда, – пробормотал бородач. – Ты там прости уж, если че…

– Не проблема, говорю ж!..

На самом деле Томас снова путался в своих чувствах. С одной стороны, ему хотелось, чтобы Кейси ушел – после его лукавства и странных проникновенных речей. С другой стороны, оставаться в одиночестве Измеритель желал еще меньше: он все еще боялся, что «стервятники» профсоюза заявятся к нему домой и попросту растерзают его, пьяного и беспомощного.

«Да и куда его девать-то? – глядя на Кейси, подумал Томас. – До такси-то, может, еще как-то и дотащу, а дальше что? Водила увидит, что он пьяный вусмерть, и либо просто выкинет его возле дома, либо обчистит… В общем, пусть остается».

– Хороший ты человек, Томми, – вдруг сказал бородач. – Горжусь тобой.

Он вытянулся на тахте и, отвернувшись, громко захрапел.

Измеритель недоуменно уставился на его широкую спину.

«Горжусь»? Почему не «рад знакомству» или что-то такое? Почему именно «горжусь»?»

Скользя по спящему взглядом вверх-вниз, Томас вдруг обратил внимание, что рубашка Кейси выскользнула из штанов, оголив поясницу. Прищурившись, Измеритель увидел на розовой коже белую отметину размером с ладонь.