Проходки за кулисы. Бурная жизнь с Дэвидом Боуи

Уверена, что мой отказ не имел особого значения для Джими, который не испытывал недостатка в обожателях, но это определило тон наших будущих встреч, когда мы общались скорее как коллеги. Он спросил меня, сплю ли я с Лу и я ответила, что нет, и объяснила причину (отец), но в остальном мы говорили о музыке, моде и бизнесе. Джими выспрашивал меня про Лу и других людей с “Меркури”; он хотел разобраться в изнанке всего этого дела и оценивал умно и критически разнообразных просителей его руки от бизнеса. Он не хочет иметь дела с “Меркури”, сказал он мне, потому что у этой компании в прошлом не было никаких рок-хитов, и она не сможет должным образом раскрутить его. Он был прав. У “Меркури” имелось полно финансовых возможностей, но боссы из Чикаго были любителями музона из джук-боксов. Они просто не способны были мыслить в терминах развития художника и больших промоушн-бюджетов.

Еще одним кандидатом для “Меркури” был Бадди Майлз – великий и могучий (в прямом смысле) джаз-рок барабанщик, который, как это ни странно, присоединился к Джимиевской Группе Цыган несколько лет спустя. Поначалу, я думаю, Бадди видел в Джими соперника. Это ОН был самым увесистым черным актом на “Меркури” (предполагался каламбур!), и он не собирался помогать лэйблу подписать артиста, способного отвлечь от него внимание.

Впрочем, это только мои предположения. Что я знаю точно, так это то, что Бадди передавал Лу сплетни, ходившие в среде черных музыкантов, о том, что Джими нельзя доверять. Не знаю, насколько это была правда. Американская черная коммуна, в конце концов, отвергла Джимиевский радикальный подход к блюзу и ритм-энд-блюзу и продолжала относиться к нему, как к неприкасаемому в те несколько лет, которые ему оставалось прожить. Так что все эти россказни о “ненадежности” были прикрытием каких-то глубинных мрачных опасений. Вся эта глупая и грустная возня на тему, кому Джими больше предан – отвергнувшей его родной коммуне или принявшим его с распростертыми объятиями белым хиппи из среднего класса – вот безобразная подоплека всего этого дела, существовавшая уже тогда.

Но я не знаю, купился ли на это сам Бадди. Сомневаюсь. Зато я знаю точно, что это именно он вбил последний гвоздь в гроб договора, который Лу, возможно, заключил бы с Джими: я просто слышала своими ушами. Лу расспрашивал Бадди о том, как они с Джими играли вместе в группе Джеймса Брауна, и Бадди сказал, что Джими вечно опаздывал, и его в конце концов выгнали из-за кислоты.

Однако же Бадди был сам еще тем приключением. Пока он записывал один из своих альбомов мы с ним стали “сотрапезниками” – в самом что ни на есть прямом смысле слова. Бадди ужасно много ест, мягко говоря (в нынешние времена у него случилось бы расстройство желудка, а тогда он спокойно мог быть гурманом), и он любил меня за то, что я была единственным человеком, который мог с ним в этом чуть ли не потягаться. Когда я заходила в студию, начиналось: “О, боже, да ты привел Энджи! Моя девочка! Вот это девочка, которая умеет ЕСТЬ! Окей, сестренка, чего бы тебе хотелось?”

Я говорила, чего бы мне хотелось, и мы заказывали это в огромном количестве – жареных цыплят, китайские блюда, что угодно, а потом усаживались в студии на пол и принимались за еду. Я, конечно, не могла сравниться с Бадди по количеству принятого в желудок, но я садилась рядом с ним, подавала все, что ему хотелось, а потом убирала за ним. Он это обожал. Также как и Лу, который мог поддерживать расписание записей, пока Бадди оставался в студии, вместо того чтобы шастать в поисках именно той жрачки, на которой он был зациклен в данный момент.

Мне нравился Бадди. Позднее он ввязался в какие-то темные делишки, закончившиеся для него тюрьмой в Штатах (по трем пунктам обвинения, ни много-ни мало), но это в порядке вещей. Барабанщики вообще такие. Один мой любимец из их числа, бывший какое-то время моим любовником, как-то укокошил одного парня, выбросив его сквозь стекло окошка во время драки, а многие другие тоже доходили почти до этого, хотя, в основном, они сами раньше времени отправлялись на тот свет. Что-то такое есть в парнях с барабанными палочками в руках, да и во мне тоже: они мне однозначно нравились, мне везло на барабанщиков. Впрочем, об этом – позже.