Проходки за кулисы. Бурная жизнь с Дэвидом Боуи

Во время работы над “1980 Floor Show” мы перебрались в новую берлогу: арендовали у Дайаны Ригг ее квартиру на Мэйда-Вэйл, большую, но захламленную, в относительно богемной, приятно анонимной части северо-центрального Лондона.

Анонимность была именно тем, в чем мы нуждались. Боуимания, это, конечно, замечательно, но когда несколько дюжин совершенно незнакомых тинейджеров, юных охотников за звездами, день и ночь семь дней в неделю толкутся на ступенях вашей парадной, терпеливо ожидая с обожающими глазами и дрожащими в руках альбомами для автографов, это странно. Видеть, что их число увеличивается с каждым разом, как вы выглядываете из окошка, еще страннее.

В “Хэддон-Холле” я, как могла, приспосабливалась к этим условиям, все время помня, что нельзя подходить в голом виде к окну или к двери и вынося на двор этим бедняжечкам горячий чай. Но все-таки это было странно. А потом начало пугать. Один парень пробрался в дом и стащил деньги – не очень много, и я сейчас же у него отобрала, но это было последней каплей. Я отправилась к Дэвиду и выложила ему новые факты жизни.

“Будет еще хуже, бэби, – сказала я ему, – Ты станешь еще больше, эти толпы тинейджеров – тоже, но что хуже, один вор уже узнал, где мы живем, узнают и другие. Если мы здесь останемся, будет неуютно.”

Он не желал смотреть фактам в лицо, потому что очень полюбил “Хэддон-Холл”, как и я, но ему пришлось смириться с неизбежным. “Окей, придется переехать, – сказал он. – Нам, наверное, надо перебраться в город, как считаешь?”

Да, я тоже так считала, так что отправилась на поиски дома. В Челси я подыскала чудесный особняк на одной из улиц, соединяющих Кингз-роуд с Чейн-уок и рекой, но я встретила сопротивление со стороны Тони Дефриза. “Вы просто не можете позволить себе таких экстравагантностей, Энджи, – сказал он. – Возможно, когда Дэвидовские пластинки окупят предоплату от Ар-Си-Эй, вы сможете жить, как короли, но до тех пор вам придется ограничить себя.” И он отказался предоставить деньги на аренду. Он мог это сделать, поскольку все свои деньги мы получали только через “Мэйн Мэн”.

Я отправилась к Дэвиду, но это ничего не изменило. “Он в чем-то прав, бэби, – сказал Дэвид, – я думаю, тебе лучше подыскать что-нибудь подешевле.”

Тут, думаю, Тони нажал на нужную кнопочку. Сам он тратил Дэвидовские деньги (предоплату от Ар-Си-Эй, или что бы это ни было) без удержу и на себя лично, и на всевозможные проекты, промоушн и персонал, которые он хотел, чтобы “Мэйн Мэн” финансировала. Сюда включались квартиры для любовниц, лимузины, ланчи и прочая “подмазка” всех, на кого он хотел произвести впечатление (воистину, бесстыдство и грандиозность здесь были просто удивительны!). В Дэвиде же он тем временем разжигал буржуазную боязнь жить не по средствам и отцовскую йоркширскую бережливость. Вам ведь, в конце концов, не надо держать курочку-рябу во дворце, она будет нестись золотыми яйцами и в курятнике. Думаю, Тони представлял себе идеальное место для Боуиевской семьи в виде чудненького чердачка где-нибудь в Сохо для Дэвида, а для меня – скромненькую фермочку где-нибудь на севере Шотлндии (а лучше в Сибири). Но каким-то обрпзом был достигнут компромисс, и мы очутились в квартире Дайаны Ригг.

Нормально, но далеко не идеально: один из этих типичных актерских домов, забитых всякими очаровательными безделушками – сувенирами из всех городов, в которых она когда-либо выступала, коллекциями того и этого в самых разных несочетающихся стилях, и картины, картины, картины (ее муж был художником).

Это место просто-напросто было совершенно не в нашем духе, и там было тесно. Нас ведь была целая куча – мы с Дэвидом, Зоуи, Скотт Ричардсон, Даниелла (когда она жила с нами, чтобы позаботиться о Зоуи) и все, кто угодно, кто останавливался переночевать: Мэриэнн Фэтфул (в полном отрубе или же заигрывающая с Дэвидом), Эва или Аманда или же они обе (тоже либо в отрубе, либо заигрывающие с Дэвидом) и вообще какое угодно новое вливание из лондонского общества ночной жизни.

Я не слишком принимала участие во всех этих играх. Я перестала спать со Скоттом, привезя его из Энн-Арбора, и он близко сошелся с Дэвидом (их общая любовь к кокаину весьма скрепила узы), и я вообще не помню, чтобы проводила много времени на Мэйда-Вэйл. Если правильно припоминаю, я все время ошивалась у Мики Финна.

Мики, барабанщик Ти Рекс, отрывной, замечательный парень, стал единственным плюсом во всем моем приключении с “Чудо-женщиной”.

“Чудо-женщина” была персонажем комиксов с пышными черными волосами, сиськами-динамитами, супер-силой, и все этими делами. Она возникла в моей жизни по милости Майкла Липпмана, агента, представившего Тони Дефризу один проект. Проект этот, в частности, предполагал, что я пройду пробы на роль Чудо-женщины для телесериала, и, таким образом, я смогу попасть в “Тунайт-Шоу” (которое вел, само собой, Джонни Карсон) и запустить рекламу Дэвидовского выпуска “Миднайт-Спешл”, “1980 Floor Show”.