Проходная пешка

— Конечно, обещал, — терпеливо продолжал Рейкс. — Но, поднимаясь к капитану, я должен твердо знать, что при необходимости ты взорвешь их, лишь это придаст силу моим словам. А ведь ложь раскусит и осел. Понимаешь?

— Ну, я думаю, да.

— Тогда тебе нужно знать, как они работают, верно?

— Ну да, да… думаю, да.

— Вот мы и возьмем с собой одну, чтобы ты могла потренироваться.

Рейкс отвернулся, не выпуская из рук стакана. Несколько минут назад он занимался с Беллой любовью, а сейчас сдерживал злость… «Ну да… да… я думаю, да…» Как она спотыкается, когда сталкивается с жизнью лицом к лицу! Живет в сказочном, нет, скорее, в ужасном, зловещем, фантастическом мире и занимается кошмарными делами… она и воровала, и чеки подделывала, и Сарлинга помогала убить; сначала пугалась, а спустя несколько часов или дней забывала обо всем, чтобы ужасаться и пугаться снова при столкновении с правдой о самой себе. Если дело провалится, она взорвет капсулы. Взорвет послушно, не рассуждая. Она любит «Энди» и сделает все, что он скажет, поверит каждому его слову. И если ей придется вступить в игру и погубить людей, она забудет о них, не успев сойти с корабля в Нью-Йорке.

— Тебе нечего бояться, — улыбнулся Рейкс. — Что бы ни случилось, никто тебя не тронет, не найдет связи между нами. Ты или выбросишь гранаты за борт, или осторожно оставишь там, где я укажу, потом вернешься в каюту и забудешь обо мне. Тебя ни в чем не заподозрят.

Рейкс не вполне верил своим словам — ведь если дело сорвется, начнется дознание, которое может в конце концов привести к Белле, но тогда ему будет уже не до нее… ему будет все равно.

После обеда Белла повезла Рейкса в Брайтон. Они сделали небольшой крюк, остановились там, где дорога огибала Эндоунский лес, и углубились в него ярдов на двести. Рейкс показал, как взрывать капсулу. Белла бросила ее в заросли вереска. Послышался негромкий хлопок.

В Брайтоне она высадила Рейкса у дома Бернерса, сама же поехала к морю — дожидаться его.

Бернерс рассказал Рейксу об испытаниях вертолета и подробностях о французской стороне дела. Оказалось, нужны две сети: одна поднимается с золотом, а другую тем временем сбрасывают на корабль. Слитки с палубы и самого Рейкса можно без труда поднять за сорок минут. Предположим, на предварительный разговор с капитаном уйдет полчаса. На то, чтобы доставить слитки на палубу — еще полчаса. В общем операция займет час сорок.

— Мы наверняка уложимся в сорок минут, — закончил Бернерс, — Вам останется час. Хватит?

— В обрез. Переправить золото из спецкаюты в лифт просто. А вот перенести его по правому борту на бак — сложнее. Но ста минут хватит. Может, уложимся и в час. Надеюсь. Как дела во Франции?

— После посадки обо всем позаботится Бенсон. Мы с вами разойдемся, и точка. Бенсон нашел на Брестском полуострове поместье под названием Шато-Мириа. Невдалеке от Лудеака.

— Сколь миль оттуда до места, где окажется корабль между полуночью и часом?

— По нашим подсчетам, он пройдет в десяти — пятнадцати милях к северо-востоку от острова Олдерни в Ла-Манше. Получается двести пятьдесят миль в оба конца. Но вертолет будет висеть над кораблем сорок минут, значит, придется заправиться до отказа. На выходные снова съезжу во Францию, и мы полетаем для пробы, все перепроверим. У Манделя неплохая организация, да и Бенсон даром времени не теряет. — Бернерс и не пытался скрыть восхищение. — Надо сказать, когда работаешь при такой поддержке, все идет как по маслу.

— Если потом снова захотите связаться с ними, сообщите мне, — сухо заметил Рейкс.

Бернерс потер ладонью лысину.

— Не откажусь, если кончатся деньги. Давайте начистоту: эти люди ни в чем нас не стесняют и не скупятся. На их месте я не дал бы нам семидесяти пяти процентов. При таком барыше хватило бы и тридцати.

— А мне бы хватило возможности перерезать им глотки, если бы в этом был смысл.

— Да, но раз мы не можем себе такое позволить, почему не выжать из операции все и остаться далеко не в накладе?

— Кто полетит с вами?

— Пока я видел только летчика. Второй появится за день до операции. — Бернерс встал и подошел к окну. Быстро сгущались сумерки, море под низкими тучами казалось стальным. Стоя спиной к Рейксу, Бернерс сказал:

— Я не предлагал, да и вы не просили меня быть на корабле вместо вас, но знайте — если понадобится, я сделаю это, не колеблясь. Думаете, не справлюсь?

— Уверен, справитесь. Но впереди всегда стоял я. А почему вы спрашиваете?

Бернерс повернулся к Рейксу.

— Друг с другом мы можем быть откровеннее, чем с кем бы то ни было. Корабль — самое главное и опасное место. Ведь сорваться может даже самая продуманная операция. Я помню, давным-давно мы решили не говорить о таких вещах, — вздохнул он, — но давайте хоть на миг представим провал. Что тогда вы сделаете?

— Если дело сорвется?

— Да.

— Если меня припрут к стенке… тогда все, мне конец. Вы же сами знаете, что я сделаю. Об этом я говорил всегда.