Читаем Проходные дворы биографии полностью

Проходные дворы биографии

Юрка тоже купил транзистор – хлопот прибавилось. Транзисторы у половины театра – весь магазин целыми днями ходит в театр, а мы целыми днями бегаем их (транзисторы) менять – магазинные девицы в полной панике, идут на все, вплоть до преступления: меняют, заменяют, стирают номер. А поток ненасытных артистов не прекращается. Сегодня утром Юрка тоже поперся менять. Держусь (тьфу, тьфу, тьфу) пока я один, резонно считая, что каждый последующий приемник хуже предыдущего.

14 августа у меня здесь передача «Молодые артисты кино в театре».

Кончаем передачу сценой из «Чемодана». Вока говорит, что сцена поставлена молодым режиссером Ширвиндтом, который знаком вам по спектаклям таким-то и таким-то, сцены из кинофильмов которого вы сегодня уже видели в начале передачи и у которого сегодня исполнилось сыну Мише 4 года. Так что передай Мишке, что донецкие телезрители поздравят его мысленно вечером 14 августа.

С момента приезда из Львова не пил водки (9 дней) по двум причинам: убеждение себя в том, что бросил пить, и вторая – немыслимая жарища и невозможность дум об алкоголе. Завтра, очевидно, придется выпить на дне рождения у Нинки Палладиной.

Был сегодня на почте – ни одного письма. Являю собой благородство и пишу тебе без энтузиазма последнее письмо. Теперь хоть униженно пиши по десять в день – ответа не получишь. Хамство какое! Муж, понимаешь, в 40-градусной жаре мучается и скучает, а она, сука, считает количество строчек туда и обратно. Хорошо же, учтем!

Кис! Скоро приеду. Готовься быть хорошей и доброй – никакого занудства!

Целую. Жди. Скоро!

Письма из Челябинска и Новосибирска, 1963 год

Челябинск, 14 июня

Ну вот! Нет у меня даже ручки написать письмо – взял какой-то мочи у коридорной, пишу!

Город Челябинск не выдерживает никакой критики. Наш театр, как сама понимаешь, тоже!

В номерах тесно и нет телефонов. Сегодня 14-е число, а ощущение кошмара от гастролей уже наступило. Писать о впечатлениях не буду, ибо их нет. Единственное – приезд Горемыкина[55] с трубопровода Бухара – Урал. Провели яркие сутки вместе.

Играю каждый день, а завтра начинаем пытку под названием «Лермонтов»[56]. Сегодня вечером худсовет, буду пытаться отказаться от роли – вероятия мало.

16-го числа вступаем в телевизионную студию со своим традиционным опусом «У вас в гостях артисты Театра имени Ленинского комсомола, знакомые вам по кинофильмам». Передача теперь у нас стала мощнее из-за Харитонова и Збруева.

Питаемся в обкомовской столовой (этот абзац особенно тщательно читай матери). Итак, питаюсь в обкомовской столовой – полный люкс.

Обед

Меню:

Салат из свежих огурцов – 12 копеек

помидоров – 12 копеек

Суп домашний с гренками – 8 копеек

Мясо тушеное с гречневой кашей – 10 копеек

Сок клюквенный – 7 копеек

Итого: 49 копеек

Вкусно! Питательно! Дешево! Чисто! Изжоги никакой (тьфу, тьфу).

Ужин (в гостиничных условиях)

Кефир – 2 р. 87 к.

Что придется – 2 р.

Завтрак – как можно больше молока для оттяжки.

Все, кроме обеда, – шутка!

Сегодня первый день жара и духота – это погибель: здесь пыль и беззеленье полное. Был холод – это было спасение.

Читаю книжки и газеты.

Сыну: про тормоз на самокате я знаю и при выборе его в магазине проверял тормоз в первую очередь. Игрушек в Челябинске нет, куплю в Новосибирске.

Племяннику: (см. сыну).

Матери: люблю, целую, скучаю, призываю к миру, отдыху и скучанию по мне!

Жене: (см. матери).

Теще: (см. жене).

Деду: вся надежда на деда!

Писать буду очень регулярно – раз в месяц – если за оный произойдет хотя бы одно событие, достойное моего пера.

Сын, отец, зять, муж – проездом из Москвы на дачу в городе Челябинске.

15 июня 1963

Куся!

Не понравился мне твой голос последний раз по телефону – дрожь в нем была какая-то и нечистая совесть сквозила – убью!

Ты меня любишь? Как сын? Вспоминает для проформы отца или даже не обозначает?

Новостей никаких, кроме тупой тоски. Каждое утро пытки под названием «Лермонтов», вечером спектакли. Премьера безобразия здесь 28-го числа. Всеми правдами и неправдами отбиваюсь от одной половины роли – от Грушницкого. Сдвиги есть, но поддержки мало.

Песочные брюки облил чернилами только что с ног до головы – нет же ручки у меня, беру у коридорных бутыль, которую и пролил. Положили их в хлорку, в тазик, лежат. Говорят, или пятна не будет, или брюк – их может совсем разъесть.

Куся! Ты должна же понимать, кто я у тебя такой – любящий, нестандартный, не пошлый (самобытный) и скучающий, – учти это, пожалуйста.

Поцелуй всех дачных от меня. Поцелуй себя от меня во все места, куда достанешь. Постарайся достать побольше.

Скучаю.

Твой

P.S. Сегодня получали по 10 рублей в обществе по распространению знаний (играли у них один концерт), и в ведомости обнаружил еще не виданный доныне вариант своей фамилии – А.А. Шармант (может, взять себе такой игривый псевдоним?).