Проходные дворы биографии

Лететь должны были ночью, на один день, и в следующую ночь вернуться. Андрей заехал за мной на такси, поднялся, а я все никак не мог решить, какую взять с собой трубку. Мы уже опаздывали на самолет, Андрюша стал торопить. Я ему говорю:

– Никак не найду свою любимую трубку, а от всех этих я не получаю удовольствия.

– Шура, – мрачно замечает Андрей, – а ты летишь на суд получать удовольствие?

Трубка была наконец найдена, мы спустились к такси. И, когда я в него влез, у меня сзади по шву лопнули брюки. Надо возвращаться домой. Я поднялся, но из-за суеверия (и без того поездка не из приятных), порог квартиры не переступил. Жена вынесла на лестничную площадку газетку, расстелила на полу, я встал, стянул штаны, натянул другие, но они мне чем-то не понравились, и я решил надеть третьи. Снимаю те, и в этот момент хлопает входная дверь, в подъезд входит Андрюша, видит меня на лестничной площадке без штанов и ласково спрашивает:

– Шура, у тебя какие планы?

* * *

Есть старинная актерская байка. Молодая актриса играет «Грозу» в провинциальном театре. Последняя сцена. Она выходит к обрыву, произносит монолог и прыгает в оркестровую яму (подразумевается, что она прыгнула в Волгу). А там пьяные рабочие сцены забыли положить маты. Страшный трескучий удар. И надрывный голос Катерины: «Ой, Волга-то замерзла!»

Эстрадно-концертный багаж и находчивость очень помогают в экстремальной театральной ситуации. Как-то мы играли спектакль «Орнифль» по пьесе Ануя. На 20-й минуте вырубился весь свет, причем не только в театре, но и во всем микрорайоне. Его не было ровно сорок минут. Мы стоим в темноте на сцене. Прибегают какие-то люди и предупреждают, что ни в коем случае нельзя отпускать зрителей – будет паника и давка. На сцену выносят несколько свечей, и мы с Державиным спрашиваем, что делать. Из зала кричат: «Расскажите что-нибудь». И мы в костюмах начала прошлого века, в темноте, стали трепаться, рассказывать байки и играть миниатюры. Когда через 40 минут врубили свет, мы спрашиваем зал: «С начала играем или оттуда, где потухло?» «Где потухло!» – кричат из зала. И мы тут же с одного абзаца, перестав существовать как эстрадные дивы, погнали дальше спектакль.

* * *

Интернета в советские годы не было, а интернатов было навалом. Вот документ из архива театра.

21. XII.1979

Участникам концерта в интернате старых коммунистов

Дорогие товарищи!

Позвольте принести вам глубокую благодарность за творческую товарищескую встречу и концерт, который вы дали старым большевикам интерната. Вас с большой радостью и глубокой благодарностью слушали не только присутствовавшие в зале, но еще и те, кто по состоянию здоровья не смог там быть. А их в интернате очень много. Они слушали вас по внутриинтернатской трансляции.

Еще и еще раз большое спасибо вам, дорогие друзья!

От имени старых большевиков интерната

и от себя лично.

С глубоким уважением Н. Мочалов

25. XII.1979

Очевидно, письмо писали, как запорожцы, всем коллективом, потому что, как видите, начали писать 21-го, а закончили 25-го.

* * *

Вся наша жизнь пронизана шефской работой.

Из отчета о гастролях театра в г. Кишиневе с 10 по 31 августа 1983 года:

…Были организованы творческие встречи с тружениками сельского хозяйства Криулянского района, рабочими завода «Виброприбор» и НПО «Виерул», учителями Ждановского района г. Кишинева, пограничниками, воинами Советской армии…

* * *

Из отчета о гастролях в Италии и ЧССР (1974 г.):