Прохоровка без грифа секретности

Сейчас «танковое поле» под Прохоровкой вполне справедливо называют третьим ратным полем России после Куликовского и Бородинского. Но при этом забывают, что М.И. Кутузов, чтобы сохранить армию, не побоялся взять на себя ответственность за сдачу Москвы. Правда, в его время не было прямой связи с царем и он был самостоятелен в принятии решений. А под Курском «сверху» контролировали каждый шаг командующего фронтом. И при этом его и члена Военного совета фронта поливали нецензурной бранью (что зафиксировано в архивных документах). Поэтому невозможно даже подумать, чтобы при резком изменении обстановки под Прохоровкой в ночь на 12 июля нашелся бы военачальник, который решился предложить изменить уже принятое и утвержденное решение.

В этом отношении немецкие командующие обладали несравненно большей самостоятельностью в принятии оперативных решений. По крайней мере, они не боялись диктатора (максимум, что он мог сделать, так это отправить в отставку), как боялись Сталина наши командующие. Характерный пример. Гитлер на совещании 4 августа 1941 года в штабе группы армий «Центр» заявил, что «противник у Великих Лук должен быть уничтожен». Однако командующий группой фон Бок 11 августа доложил, что танковая группа Гота будет готова не ранее 20 августа, а без танков наступать нельзя (и это в 1941 году, когда немцы владели стратегической инициативой). В итоге наступление отложили, с тем чтобы позднее использовать в нем целый танковый корпус. Вообще в немецкой армии традиционно боевые задачи ставили в самом общем виде, предоставляя подчиненным командирам самим определять способы их выполнения. При этом на согласование оперативных и тактических вопросов в ходе операции и боя уходило минимальное время.

Несомненно, в штабе фронта обсуждалась целесообразность проведения контрудара в создавшейся обстановке, предлагались различные варианты действий. Продолжать обороняться? Наступать? Сначала в связи с задержкой выхода соединений армии Жадова на рубеж р. Псёл на нем развертываются два корпуса армии Ротмистрова. 10 июля они отводятся в тыл, но к вечеру 11 июля в связи с сильным нажимом противника на подступах к Прохоровке опять развертываются бригады 29-го тк. О колебаниях по поводу способов использования 5-й гв. ТА свидетельствует также неоднократный перенос времени начала контрудара. Сначала время готовности назначили на 3.00. Если хотели упредить противника в нанесении удара, то почему не начали атаку с рассветом? Затем перенесли время атаки на 10.00 12 июля, очевидно, с расчетом сначала выбить атакующие танки противника огнем с места, а уж потом нанести удар.

Однако танковые дивизии противника, противостоящие основным силам танковой армии Ротмистрова, явно выжидали. Зато его танковые соединения на флангах армии перешли к активным действиям. Внезапный захват противником переправы у Ржавец и переход тд «МГ» в наступление с плацдарма рано утром 12 июля резко изменили обстановку и спутали карты командованию Воронежского фронта, поставив наши войска в невыгодное положение. И время атаки перенесли на 8.30, почему-то сократив продолжительность артподготовки на 15 минут.

Вообще говоря, несколько странное и рискованное решение: противник охватывает фланги танковой армии, а ее основные силы атакуют в центре, то есть сами лезут в «мешок», явно рассчитывая на быстрый успех. Хотя по данным авиаразведки (как оказалось – преувеличенным), с юга наступала группировка в 250–300 танков! В приказе на наступление Ротмистров сделал вывод, что две группировки противника действуют по расходящимся направлениям. Даже Ставка ВГК принимала меры, чтобы «уничтожить группировку противника, двигающуюся в направлении Корочи и далее к р. Оскол» ⁹². И это на восьмой день операции! На самом деле танковый корпус СС и 3-й тк группы «Кемпф» наступали на Прохоровку по сходящимся направлениям.Подоплеку принятия решения на контрудар 12 июля – кто кого убедил, доказал или приказал – можно было бы узнать из переговоров фронта и Ставки, а также из объяснительных записок причастных к этому должностных лиц, которые хранятся в папке Маленкова.

Вот мнение противной стороны по поводу контрудара: «Наступление 5-й гвардейской танковой армии было предпринято с захватывающей дух храбростью, но абсолютно необдуманно. Армия на этом этапе находилась еще в стратегической обороне. Тем более кажется странным, что ввод ее в сражение, который должен был остановить немецкое наступление, происходил в стиле прорыва. При этом участок прорыва намечался против острия немецкого танкового клина и осуществлялся фронтальным ударом на открытой местности. Такая тактика привела к потере большого количества танков Т-34, особенно в тех случаях, когда они пытались атаковать трудно уязвимые «тигры» ⁹³.