Прохоровка. Без грифа секретности.

«Рано утром противник пытался упредить намерение корпуса силами дивизии «МГ» прорваться на северо-восток вдоль северо-западного берега Псёла. Он начал атаки на левом фланге дивизии силами батальона и полка из Веселый и Ильинский, после этого начал наступать с северо-востока по долине реки у Васильевки силами двух полков одновременно с 40–50 танками. Замысел противника — разбить находящиеся на южном берегу реки части, овладев Васильевкой, отрезать переправившиеся основные силы дивизии, затем совместно с силами, наступающими на левом фланге, окружить и разгромить их»^{302}.

Действительно, в случае дальнейшего продвижения танки 18-го тк могли вырваться из дефиле и выйти в тыл не только дивизии «МГ», но и «ДР», на которую с востока наступали части 2-го гв. тк совместно с 183-й сд 69-й армии. И Хауссер, воспользовавшись тем, что общая обстановка к этому времени все более складывалась в его пользу, решил контратаками добить ослабленного большими потерями врага. Основные усилия корпуса он сосредоточил против наступающих частей 18-го тк. Противник предпринял две сильные контратаки: одну со скатов высот юго-восточнее Октябрьский на Михайлов-ку, другую — из Козловки на Васильевку. Таким образом, танкисты и части 42-й гв. сд оказались как бы в полукольце.

В архивных документах часто встречаются донесения о выдвигающихся колоннах в 30 и более танков противника. Немцы в ближнем бою колоннами не наступали. Они выдвигались в колонне вне зоны действительного огня наших танков, а затем последовательно или поворотом сразу всех танков в нужную сторону развертывались в боевой порядок для контратаки. При отражении вражеских контратак бой на довольно ограниченном участке местности распался на поединки отдельных групп танков, единое управление которыми было потеряно. Боевые порядки противников в некоторых местах смешались в единый клубок. Дело доходило до танковых таранов.

Командир 2-го батальона 181-й тбр капитан П.А. Скрипкин лично подбил два вражеских танка. Но и его танк загорелся в результате попадания снаряда. «Механик-водитель А. Николаев и радист А. Зырянов, спасая тяжело раненного комбата, вытащили его из танка и тут увидели, что прямо на них движется «тигр». Зырянов укрыл капитана в воронке от снаряда, а Николаев и заряжающий Чернов вскочили в свой пылающий танк и пошли на таран, с ходу врезавшись в стальную фашистскую громадину. Они погибли, до конца выполнив свой долг»^{303}.

По поводу танковых таранов, которые часто описываются в различного рода публикациях, приведем мнение маршала бронетанковых войск А.Х. Бабаджаняна: «Танковый таран при всей заманчивости для описания в художественной литературе — дело исключительное. Танк — не самолет и земля — не воздух. Хорошо, если сложится так, что, толкнув вражеский танк, удастся сбросить его в кювет или опрокинуть набок. А так разве удастся чуть сдвинуть с места. Ну, конечно, если своя машина горит и нет спасения, тогда другое дело»^{304}.

В отличие от немецких танковых частей, где радиостанциями (или радиоприемниками) были оснащены все танки, на наших танках Т-34, не говоря уже о Т-70, полноценная радиосвязь летом 1943 года имелась на командирских машинах до командиров рот включительно и лишь у некоторых командиров взводов. На остальных машинах, и то не на всех, имелись лишь радиоприемники для получения приказов от командира. Поэтому когда танк командира выходил из строя, никто не мог взять на себя управление подразделением. Немцы это знали и сосредоточивали огонь всех средств прежде всего на танках с антеннами. Этим объясняются большие потери офицеров из числа командования бригад и батальонов.

Командиры взводов управляли своими танками в основном способом «делай как я» и сигналами. А для этого надо было выдвинуться вперед. В условиях ограниченной видимости (разрывы снарядов, дым от горящих боевых машин) экипажи практически были лишены всякой связи. Учитывая плохие условия для наблюдения из танка Т-34, командиры подразделений и танков для наблюдения за полем боя и подачи сигналов были вынуждены открывать люк башни. Это также стало причиной больших потерь среди них. Так, в 181-й тбр были ранены заместитель командира бригады майор Григорьянц, командиры обоих танковых батальонов майор Гарибян и капитан Скрипкин. Характерно, что трофейные «тридцатьчетверки» немцы в первую очередь оснащали командирскими башенками, чтобы улучшить условия наблюдения.