Прохоровка без грифа секретности

«1. Уничтожить группировку противника, двигающуюся в направлении Корочи и далее к р. Оскол, совместными ударами Рыжова с Обуховым с юго-востока и Соломатина[15] с севера, для чего:

а) Рыжова с Обуховым к исходу 13.7 сосредоточить в районе Новый Оскол, Велико-Михайловка, Сидоровка, Булановка, Слоновка.

б) Соломатина из района Солнцево к утру 13.7 вывести в район Вязовое, Скородное, Боброво-Дворское³.

На следующий день Конев доложил в Ставку свои предложения по разгрому прорвавшейся группировки противника с использованием войск Степного фронта. Для этого он предложил создать в районе Скородное, Короча ударную группу армий в составе 47, 53 и 52-й армий, 1, 3 гв. мк и 4 гв. тк. С учетом необходимой перегруппировки срок готовности к наступлению – 19.07.1943 г.⁴.

Но до подхода глубоких резервов надо было еще продержаться. 13 июля Василевский в своем докладе в Ставку сделал вывод, что «противник перенес направление главного удара несколько восточнее – на прохоровское направление и вспомогательный удар продолжает наносить со стороны Мелехово на Ржавец и далее на Прохоровку, где он, по-видимому, имеет намерение объединить свои удары. Не исключено, что противник попытается нанести удар в направлении Лучки, Шахово и далее на север. Мероприятия по отражению этого удара намечены»⁵. Доложив, что противник сосредоточил в районе Покровка, Яковлево не менее 300 танков и что авиация и радиоразведка обнаружили выдвижение танковой и мотодивизии противника в район Белгорода, Василевский и Ватутин просят Сталина усилить фронт:

«Таким образом, противник сосредоточил против Воронежского фронта основную массу своих подвижных соединений. Разгром этих подвижных войск противника означал бы крупное поражение противника.

Однако для разгрома противника нужно срочно создать еще большее превосходство сил, так как имеющихся, как показал опыт боев, сил для решительного окружения и разгрома противника недостаточно. Войска фронта на основных направлениях 13.7.43 г. продолжают наносить контрудары.

Просим:

1. Срочно усилить фронт и передать в наше подчинение 4 гв. танковый корпус Полубоярова и мехкорпус Соломатина.

2. Дать на усиление авиации фронта один штурмовой авиакорпус.

АЛЕКСАНДРОВ ВАТУТИН ХРУЩЕВ»⁶.

Напомним, что фронт в ходе операции уже получил два танковых корпуса, а потом и две армии (всего семь корпусов, из них четыре танковых и один механизированный). Верховный Главнокомандующий ожидал более весомых результатов от ввода в сражение двух армий, в составе которых было свыше 100 тысяч солдат и офицеров и более 700 танков и САУ. Он был явно недоволен развитием событий на Воронежском фронте. В ответ на очередную просьбу Ватутина Сталин вместо просимых трех корпусов прислал маршала Г.К. Жукова, видимо, посчитав такую замену равноценной. Интересно было бы ознакомиться с содержанием переговоров А.М. Василевского с И.В. Сталиным 12 июля. Мы можем только догадываться, почему Сталин вдруг позвонил Жукову на командный пункт Брянского фронта, войска которого только что перешли в наступление, и приказал ему немедленно вылететь в район Прохоровки, разобраться в обстановке и принять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов? Ясно, что это было связано с неудачей контрудара фронта и большими потерями 5-й гв. танковой армии.

Заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г.К. Жуков прибыл на командный пункт Н.Ф. Ватутина утром 13 июля. Маршал А.М. Василевский должен был убыть представителем Ставки на Южный фронт. Перед его отъездом на КП фронта было проведено совещание, на котором также присутствовал и командующий Степным фронтом И.С. Конев. Была всесторонне рассмотрена обстановка, сложившаяся к исходу 12 июля, и итоги контрудара. «Было решено, – вспоминает Г.К. Жуков, – чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, еще энергичнее продолжать начатый контрудар, с тем, чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимавшиеся им рубежи в районе Белгорода»⁷.

Но 13 июля, как далее может убедиться читатель, и речи не могло идти об отходе врага. Здесь маршал (или тот, кто писал ему статью) явно покривил душой: для продолжения контрудара не было сил. Разрозненные контратаки наших войск проводились с целью сковать противника, не допустить перегруппировки его сил на другие участки фронта. Это подтверждает в своем докладе и офицер Генштаба, который докладывал обстановку по своей линии: «в течение 13–17 июля [танковая] армия вела тяжелые оборонительные бои»⁸. Только один 29-й тк потерял 12 июля сгоревшими, подбитыми, подорвавшимися на минах и вышедшими из строя по техническим причинам порядка 170 танков и САУ. В корпусе к 13.00 13 июля в строю оставался всего 51 танк (из них легких – 31), в 18-м тк – 33 танка, из них легких – 18, во 2-м гв. тк – 80; во 2-м тк – 44, в 5 гв. мк – 148, в том числе 1 °CАУ. Фактически танковые корпуса могли решать только ограниченные задачи.