Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны

Казалось бы, формулировки остались прежние, но из второго документа ушел важный момент. Явно ситуация изменилась, поэтому амбициозные планы в отношении захвата «возвышенностей восточнее Обояни», к которым корпус СС ранее должен был прорываться основными силами, ушли на второй план. Появилась главная задача: сосредоточить все усилия на Прохоровке, именно сюда, как и предполагалось, русские подвели свои крупные подвижные резервы. Но войска Гота, которые должны были участвовать в давно запланированном сражении, оказались в тяжелым положении, потери их бронетехники на искусно выстроенных русскими рубежах оказались столь значительными, что командование 4ТА было вынуждено теперь ставить более скромные задачи – целым корпусом наносить удар на Прохоровку. Причем принципиальное решение о развороте всего 2 тк СС в направлении станции было принято именно 8 июля под воздействием ударов танковых корпусов.

Вечером в штаб фронта начала поступать обнадеживающая развединформация. В боевом донесении штаба 48 ск № 3 от 8 июля на 19.00 отмечается: «…Со второй половины дня противник начал производить окопные работы в районе высоты 258.2»[146].

В это же время зафиксировано возведение проволочных заграждений в районе Нечаевка, Лучки. Эти сообщения можно истолковать двояко: и как свидетельство того, что враг выдыхается, и как показатель пристального внимания и беспокойства штаба 4ТА за свои фланги, их инженерное укрепление. Ведь основные силы 4ТА были сосредоточены на обоянском направлении. При прорыве к Курску и возможном окружении наших войск необходимо было создавать крепкую оборону на внешнем фронте окружения. Вот противник заблаговременно и беспокоился об этом, одновременно страхуя себя от повторных, хоть и не вполне организованных, но сильных контрударов.

Тем не менее сам Н.Ф. Ватутин был достаточно критично настроен в оценке контрудара. В ходе переговоров с комкорами он справедливо отмечал:

«Сегодня, ввиду целого ряда ошибок допущенных корпусами, мой замысел осуществлен не был. Однако даже небольшое выдвижение корпусов заставило противника приковать часть сил на этом направлении. Лишь невыполнение замысла позволило противнику во второй половине дня снова обрушить весь удар на Катукова. Вследствие этого противнику удалось получить небольшой успех и продвинуться до Кочетовка – Верхопенье. С другой стороны, на участке Шумилова, несмотря на огромные потери, противнику удалось овладеть Мелехово. На этом направлении противник стремился от Мелехово наступать на север. Это создает для нас крайне неблагоприятную обстановку»[147].

С выходом эсэсовских частей непосредственно на прохоровское направление начала просматриваться и другая цель командующего ГА «Юг» – ударом встык 6 гв. и 69А (излюбленный и достаточно отработанный прием немцев) не только выйти к Обояни, но и нанести удар с Прохоровского направления навстречу АГ «Кемпф». Это группа с первого дня операции «Цитадель» пыталась ударом из района Белгорода прорвать оборону на стыке 7 гв. А генерал-майора М.С. Шумилова и 69А генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина в направлении Мелеховом. Таким образом, фельдмаршал Манштейн стремился сомкнуть стальные клинья 2 тк СС и АГ «Кемпф» вокруг 48 ск 69А. Однако шанс реализовать этот замысел у противника появится чуть позже, начиная с 11 июля, а пока группа армий «Юг» вынуждена была буквально прогрызать оборону 6-й и 7-й гв. армий.

С утра 8 июля развернулись ожесточенные бои в полосе 92 гв. и 94 гв. сд 7 гв. А. Сосредоточив на трех-четырехкилометровом участке более 100 танков, противник нанес удар в направлении Ближняя Игуменка, Севрюково с целью овладеть Мелехово. После нескольких атак в 19.00 ему это частично удалось, однако дальнейшее продвижение войск Кемпфа на этом участке было приостановлено. Советские артиллеристы и саперы знали свое дело. Еще 7 июля в дневнике одного из представителей Верховного командования вермахта появилась запись: «…Наши потери в танках из-за мин значительны, прежде всего у армейской группы «Кемпф»[148].