Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении»

«2. 67-я гв. сдс 5-мгв. мп, 493-м иптап, 869-м иптап, 496-м иптап и 314-м гв. мп переходит в наступление в направлении лес севернее Верхопенье с задачей восстановить утраченные позиции, уничтожить пехоту противника, вклинившуюся в оборону… Начало наступления – 8.30 12.07.43 г., артподготовка – 20 минут» [494] .

Однако этот приказ был отменен, в атаке она участия не принимала, и в полночь ее вывели в резерв командарма. Почему командарм был вынужден резко менять решение – неизвестно.

События, происходившие в штабе 10-го тк на рассвете 12 июля, иначе как драматическими назвать нельзя. В 1-й ТА корпус был наиболее сильным соединением, поэтому при планировании контрудара на него возлагались большие надежды. Но как оказалось, генерал-лейтенант В.Г. Бурков не собирался в нем участвовать. Но обо всем по порядку.

В 16.40 11 июля начальник штаба армии генерал-майор М.А. Шалин направил комкору и командиру 204-й сд полковнику К.Б. Байдаку приказ командарма: передать участок обороны корпуса частям дивизии и к 23.00 сосредоточить все танковые бригады в районе ур. Большое, ур. Яблоново, /иск./ свх. «Сталинский», восточная часть ур. Язавок. На этом документе стоит отметка, что адресаты получили его в 19.10. Прием-передача рубежа затянулся, и к полуночи соединения 10-го тк к месту назначения не вышли, они сосредоточились на исходных позициях между 2.00 и 5.00 часами. Наиболее сложно проходил марш 178-й тбр полковника М.К. Шапошникова, так как от нового района сосредоточения ее позиции находились дальше других соединений. В журнале боевых действий отмечается:

«Бригада перешла в район ур. Большое с задачей: наступать в направлении Новенькое, Долгий, Сырцев и к исходу дня выйти в район Покровки.

Условия марша были следующие: теснимые противником наши части следовали по маршруту Шипы – Знобилово. Общая колонна бригады разорвалась на батальонные колонны и мелкие группы. Колонны двигались в предвечернее время и в условиях дождя. На участке Знобилово, Зоринские Дворы, Вознесеновка, Алисовка – марш совершался в полной темноте, при неизвестности обстановки и под воздействием авиации противника» [495] .

Что произошло с командованием корпуса после рассвета, не ясно.

Анализ имеющихся в распоряжении автора документов приводит к мысли, что генерал В.Г. Бурков решил вновь использовать опробованный 8 июля под Прохоровкой «маневр», проще говоря, проигнорировать приказ командующего фронтом о переходе соединения в контрудар.

Причем теперь он прикрылся еще более смехотворной причиной – якобы командование армии не поставило ему конкретных задач, поэтому он и не планировал наступать. Допускаю, что читатель может не только удивиться такому поведению генерала, но и попросту не поверить в это, как, впрочем, сначала не поверил и я, читая следующий документ:

«По Вашему приказанию о расследовании факта незнания задачи на наступление командиром 10-го тк генерал-лейтенантом Бурковым докладываю;

11.07.43 в 15.00–16.00 мною была поставлена задача на наступление 10-му тк через помощника начальника оперативного отдела 10-го тк майора Комарова.

Майор Комаров прибыл в штаб корпуса, подробно по карте и записям доложил задачу командиру 10-го тк генерал-лейтенанту Буркову, который не организовал полностью работу по выводу частей в исходный район, сам не приехал на КП и штарм для уточнения задачи, чем затянул время для организации наступления.

Прошу Вашего распоряжения о привлечении командира 10-го тк генерал-лейтенанта Буркова к ответственности» [496] .