Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении»

«…фон Манштейн опасался, что атака 4-й танковой армии (на Прохоровку. — В.З.) заглохнет, поэтому принял ряд мер. Прежде всего было остановлено наступление армейской группы «Кемпф» и 3-й танковый корпус был переброшен на восточное крыло 4-й танковой армии. Это решение было принято после совещания 11 июля… Вероятно, под впечатлением тактических успехов последних дней Брайт смотрел на ситуацию довольно оптимистично, поэтому фельдмаршал приказал 3-му тк продолжать атаку.

3-й тк прорвал русские позиции между Ушаково и Сабынино и быстро продвинулся в район Александровки (в ночь на 12.07. — В.З.). Одновременно АГ «Кемпф» захватила несколько плацдармов на реке Зуев Донец. Впереди лежала «открытая местность», мы получили возможность свободы действий для наступления на Скородное, захватили исходный район для наступления на Прохоровку. В результате — наконец-то! — появилась возможность взаимодействовать с флангом 4-й танковой армии»[244].

А чуть раньше обнадеживающие донесения поступили и от Хауссера, вечером его корпус вытеснил русских из «бутылочного горлышка» между Псёлом и ур. Сторожевое юго-западнее Прохоровки, и одна его дивизия уже стоит у окраин станции в готовности к ее захвату.

К исходу 11 июля добился определенного успеха 48-й тк. В излучине Пены сопротивление русских было сломлено, и они отошли на запад. Но, несмотря на то что эти успехи были достаточно существенными, они оказались лишь частностями, которые не могли кардинально изменить ситуацию в пользу противника и тем более реанимировать почившую еще на исходе 9 июля операцию «Цитадель». «…в тот вечер фельдмаршал Манштейн получил сообщение о плохом развитии обстановки в полосе ГА «Центр», — писал Т. Буссе. — Он сразу понял, что под угрозой находится все наступление, когда увидел, что удар 9-й армии увяз. Это позволяло советским войскам повернуть на юг всю свою мощь. В одиночку ГА «Юг» предстояло вести многодневные тяжелые сражения. Тем не менее Манштейн решил продолжить ограниченное наступление. Это был единственный способ нанести поражение силам русских, с которыми мы уже столкнулись, и теми, с которыми мы должны были встретиться в течение ближайших дней, согласно данным разведки. Фельдмаршал надеялся, что, продолжая сражения, наши дивизии смогут выйти на оперативный простор. Это было бы залогом того, что они не будут вынуждены вернуться на исходные позиции. Однако позже, бесспорно, это станет необходимо сделать»[245].

Хочу обратить внимание читателя на детали в приведенных выше цитатах германских генералов. Никакой «открытой местности» перед 3-м тк не было, да и возможность взаимодействовать пока казалась призрачной. Все эти восторги рассчитаны на неподготовленного читателя. Измотанные и потерявшие к 12 июля более 65 % бронетехники три дивизии Брейта уперлись в пойму Северного Донца, пытаясь удержать два небольших плацдарма на правом берегу реки под сильными ударами советских войск. И никто в сложившейся ситуации даже не помышлял, как утверждает Буссе, о выходе на оперативный простор войск ГА «Юг». Это уже послевоенные мысли генералов.