Прокляни меня любовью

– Пойду, конечно. – Я не допускала даже мысли, чтобы пропустить конференцию. – Не знаю, мне кажется, пусть бы писали, что хотят.

– Они не остановятся, причем вне зависимости, будет конференция или нет, – сказал Эб. – Поэтому надо сыграть на их поле. У них накопились вопросы? Пусть получат ответы. И поймут, что «Скай» живее всех живых. А ты не расстраивайся раньше времени. Εще не родился тот, кто заставит меня бежать в страхе.

Зато мне было так страшно, что до конференц-зала шла на дрожащих ногах. Уговаривала себя, что бояться нечего. Подумаешь, журналисты. Да, у них будет полно мерзких вопросов. Но это – их работа. Пусть задают. Эберт ведь ни в чем ңе виноват. Только если Лили оплатила разгромные статьи, они все равно будут.

Я села в самом углу первого ряда, чтобы хорошо видеть Эберта. Ρядом плюхнулся какой-то мужчина.

– Что трясешься, мышка? – спросил он знакомым голосом.

- Ρальф? – Я едва не подпрыгнула, разглядывая незнакомого блондина, которому от Ральфа достался только привычный шрам.

– Не стоит светить моей физиономией перед прессой, Элис, – хохотнул тот. – А то мало ли. Вдруг попадется кто-то из клиентов? Что там Эб?

– Вроде бы спокоен, – пожала плечами. – Как всегда, весь в работе.

– Было бы странно услышать другое. Наверное, если завтра объявят о конце света, Эберт постарается закончить все наработки, чтобы не оставить чего-нибудь незавершенным. Глупо, конечно, но такой уж он есть.

Журналисты все прибывали. Да у нас в городе газет меньше, чем их! И все такие довольные, будто в руки вот-вот упадет лакомый кусочек. Шакалы!

Наконец, стрелки на часах показывали четыре. Я внутренне сжалась, как будто кто-то вкрутил в сердце сверло. А оно все проворачивалось и проворачивалось. И вдруг журналисты затихли, развернувшись к двери. Раздались шаги – слишком знакомые, чтобы могла спутать их с любыми другими. Эберт! Точен, как всегда. Скайден прошел на свое место и присел за длинный стол, поставленный на возвышении. Он казался спокойным и отстраненным. Таким, каким я впервые его увидела. И если бы не знала, что скрывается за ледяной маской, поверила бы ей безоговорочно, как верила раньше.

– Добрый день, – Эб заговорил первым. – Думаю, ни для кого не секрет, по какой причине я сегодня собрал открытую пресс-конференцию. За последнее время в прессе вышло несколько статей, в которых смаковались некие подробности моего прошлого. Мне скрывать нечего, так что давайте вместо домыслов расставим все точки.

– Господин Скайден, как вы прокомментируете информацию, которой пестрят все издания, и интервью вашей тети, госпожи Одетт Ричардс? – раздался вопрос из зала.

– Это правда.

Что? Я замерла, пытаясь осознать услышанное. Что значит – правда? Ральф тихо рассмеялся. В повисшем молчании его смех прозвучал зловеще.

– Правда? – растерянно переспросил журналист, поглядывая в свои записи.

– Конечно. А что в этом странного? – Эб пожал плечами. – Конечно, не все и не дословно, но в общих чертах. Да и тетушка Одетт – честнейшая женщина. С чего бы ей наговаривать на любимого племянника? Она же во мне души не чает.

И Эберт улыбнулся так, что у меня мурашки пробежали пo спине.

– То есть, вы признаете, что вломились в дом вашей тетушки и… – попытался было вставить другой журналист, но его перебил третий:

– Господин Скайден, правда ли, что вы пытались убить родную тетю?

Похоже, даже пресса потеряла голову.

– Если смотреть на ситуацию её глазами – возможно, – Эб пожал плечами. – Давайте поставим вопрос по-другому. Хотел ли я когда-нибудь убить мою тетушку? Конечно. Открою вам тайну – я даже сейчас иногда просто мечтаю её придушить. Но есть один маленький нюанс, который мешает превратить мечту в жизнь. Я – не убийца, и никогда им не стану. Еще вопросы?

– Какое отношение вы имеете к гибели ваших настоящих родителей?

– А что, бывают ненастоящие? – прищурился Эб. – Расскажите об этом моему отцу, Дэну Скайдену.

– И все же?

– Прямое, конечно.

– Что он творит? – тихо спросила я у Ральфа.

– То, что умеет лучше всего – ставит их на место, – хмыкнул мой сосед. – И теперь, что бы они ни написали о его прошлом, это будет смотреться жалко. Не находишь?

Тем временем Эберт продолжал:

– Мне кажется, вы удивлены? Но как я могу иметь какое-либо другое отношение к гибели моих родителей, если сам был там? Делает ли это меня преступником? Если бы ваш ребенок оказался в охваченном огнем доме и выжил – стал ли бы он от этого убийцей?

– Но ваша тетя…

– Моя тетя любит на свете только одно – деньги. А моих родителей убил банальный поджег. Снаружи, не изнутри – для особо интересующихся.

– Тогда как вы выжили? – спросила щуплая девушка в черном платье.

– А вот это уже ближе к теме. – Эб обернулся к ней. – Видите ли…

– Мария Вернер, газета «Мир Иргена».

– Так вот, Мария, моя основная стихия – огонь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она среагировала на опасность. Собственно, так я и открыл свою стихийную магию. Дальше.

– Правда ли, что вы оказались в тюрьме за кражу со взломом? – Еще один репортер, жаждущий сенсации.