Проклятая благодать

Я видел, как слезы выступили у нее на глазах. Увидел, что она смотрит на меня так, как ни одна сучка никогда не смотрела на меня раньше. Поэтому я снова лизнул ее, всасывал клитор медленно, осторожно, слыша, как она начинает задыхаться. Ее руки потянули меня за волосы, когда я почувствовал, как она сжалась вокруг моего языка. Затем она замерла, и громкий крик вырвался из ее груди и заполнил комнату. Но я не остановился. Я пристрастился к ее вкусу, как только он наполнил мой рот. Я лакал ее киску, пока ее рука не оттолкнула меня.

Я встал и стянул джинсы, наблюдая, как Фиби лежит на кровати, задыхаясь. Ее длинные волосы разметались по подушке, дикие и необузданные.

Откинув джинсы в сторону, я погладил свой твердый член. Фиби лежала неподвижно и просто смотрела, как я медленно перелезаю через нее, нежно проводя рукой по ее обнаженной коже. Я двигался до тех пор, пока мои руки не оказались по обе стороны от ее головы. Я молча смотрел ей в лицо. Просто хотел посмотреть на нее вот такую. Никакого гребаного дерьма соблазнительницы. Никаких разговоров о членах, трахе и желании взять меня. Только она, застенчивая и разгоряченная от того, что попала под мой язык.

Руки Фиби обвились вокруг моей шеи, и она притянула меня ближе, как будто эта сучка не могла меня отпустить. А я и не хотел. Мне было хорошо там, где я, черт возьми, был.

Используя колени, чтобы раздвинуть ее ноги, я скользнул бедрами вниз, пока мой член не прошелся по ее мокрой киске. Я застонал, упиваясь ее стонами в мой рот.

— Хочу тебя, Рыжая, — сказал я грубым голосом.

— Я... тоже хочу тебя, — сказала она.

Откинув голову назад, чтобы видеть ее глаза, я сказал:

— Хочу взять эту киску, эту гребаную израненную душу и это сердце. Ты согласна?

Губы Фиби задрожали, глаза наполнились слезами. Мое гребаное горло сжалось от этого зрелища.

— Да, — сказала она со смешком сквозь слезы. — Я хочу этого.

Она подняла голову и поцеловала меня в губы.

— Возьми меня, — сказала она мне в рот.

Застонав, я толкнулся вперед, мой член скользил внутри нее, сантиметр за сантиметром, пока я не достиг цели.

— Твою мать! — зашипел я, когда ее киска обвилась вокруг меня.

Фиби откинула голову на подушку, и ее пальцы сжали мой затылок. Я уткнулся лицом в ее шею, вдыхая ее сладкий аромат, двигая бедрами.

Мои мышцы спины и рук напряглись, пока я раскачивался в ней назад и вперед. Медленно и неторопливо. Наше дыхание было затрудненным. Руки Фиби упали с моей шеи, и с ее губ сорвался хриплый стон. Я поднял голову. Мне нужно было увидеть ее лицо. Мне нужно было, чтобы она знала, кто ее трахает. Мне нужно было следить за ее глазами.

Я сглотнул, когда сделал это. И, бл*дь, чуть не сломался, когда увидел глаза, полные слез, медленные капли, падающие по ее щекам, в то время как я продолжал нежно двигаться, наполняя ее снова и снова, спокойно, мягко трахаясь.

— АК, — беззвучно произнесла она.

Ее ресницы были влажными, а губы дрожали.

Я почувствовал, как стенки ее киски сжимают мой член, и задвигал бедрами быстрее. Но я не сводил с нее глаз, а она не сводила с меня. Мое дыхание сбилось, когда я увидел, как вспышка красного пробежала по ее шее и груди. Ее бедра покачивались напротив моих, и, черт возьми, это было невероятно. Она запустила пальцы в мои волосы, затем скользнула ими вниз и нежно обхватила мои щеки. Ее губы приоткрылись. Я почувствовал, как ее киска сжалась, когда она кончила с долгим, мягким стоном. Ощущение ее оргазма, вид ее лица и эти чертовы руки на моих щеках заставили меня последовать за ней. Мои руки сжались в кулаки, когда я кончил, толкаясь в нее. Я замер, застонав, но не сводя с нее глаз. Она погладила меня по щекам, а я расслабил руки и перевел дыхание.

Поцеловав ее, я ощутил соленый вкус ее слез во рту, на языке. Но я целовал ее и целовал, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как вырваться и перевести дух. Я прижался лбом к Фиби и закрыл глаза. Понятия не имею, как назвать то, что мы только что сделали, но это был не просто трах.

Словно прочитав мои мысли, Фиби прошептала:

— Мы занимались любовью.

Я отпрянул назад. Ее глаза были широко раскрыты.

— Так оно и было, не так ли? Мы занимались любовью?

Я сглотнул, не зная, что на это ответить. Любовь?..

— Я слышала об этом, но никогда не верила, что это может быть правдой.

Она улыбнулась, ее нижняя губа задрожала. Больше всего на свете мне хотелось обнять эту сучку и сказать ей, что все будет хорошо.

— Никогда раньше такого не было, по крайней мере, у меня. Это было совсем по-другому. С тобой я совсем другая. Я... — Она на мгновение задумалась. — Я обрела покой.

Она нахмурила брови.

— В этом есть смысл? Что ты приносишь мне покой?

— Да, — сказал я и, наблюдая за ее лицом, понял, что она сделала то же самое со мной. — Ты тоже даешь мне покой.

Судя по ее широкой улыбке, можно было подумать, что я только что сказал ей, что являюсь ответом на все ее молитвы. Проклятье, я уже начал задаваться вопросом, станет ли она ответом на мои.

Фиби проследила линии моих татуировок, а затем, черт возьми, взорвала меня, когда сказала: